В литературном очерке М. Ялыгина, который был издан в
издательстве Лениздат в сборнике «За чистое небо» в 1978 году и посвященном
летчику 872-го штурмового авиаполка Василию Томарову, впоследствии Герою
Советского Союза, описывается встреча Томарова в полку с командиром
эскадрильи Николаем Платоновым. Вот воссозданный диалог происшедший между
ними:
«...По дороге летчики разговорились.
Василий рассказывал, как вырвался из аэроклуба на фронт, почему оказался в
пехоте. Николай Платонов говорил о фронтовых делах эскадрильи.
- На днях при штурмовке Синявинских высот погиб наш летчик Гурий Максимов, -
сказал он и посмотрел в глаза новичка.
- Понимаю! - сказал Василий. – Значит, я на его место?
- Да! – без обиняков ответил комэск. – Гурий был не только настоящим
летчиком, но и надежным товарищем. Его самолет подбили над целью вражеские
зенитки. Но Гурий и стрелок Дима Чупров (обратите внимание на имя – авт.) на
горящем самолете, оба раненные, продолжали штурмовать фашистов. – Платонов
умолк и задумался...
Василий терпеливо ждал продолжения рассказа.
- Мы все видели своими глазами и слышали по радио их последние слова:
«Прощайте, ребята! Бейте фашистов и за нас!» - Они направили свой пылающий
«ил» на фашистский склад боеприпасов и разнесли его вдребезги. – Комэск
снова умолк и долго ничего не говорил.
Молчал и Томаров...
Оба они в эти минуты думали об одном – о подвиге товарищей...».
Здесь были процитированы выдержки из
воспоминаний, написанных уже после войны. Нет надобности, говорить, что со
временем память стирает некоторые мелкие подробности произошедшего, поэтому
понятны неточности в званиях и именах погибшего экипажа. Хотя, готовя
мемуары к печати, особенно генерал-лейтенант авиации Иван Петрович Журавлев,
который вообще-то в своей статье провел анализ действий воздушной армии за
весь период ее существования, должен был использовать архивные документы.
Теперь обратимся к научному труду, который
подготовил целый коллектив сотрудников Института военной истории
Министерства Обороны СССР. Эта работа называется «На Волховском фронте.
1941-1944 гг.», была выпушена издательством «Наука» в 1982 году. Вот что
говориться, о подвиге экипажа Максимова – Чупрова военными историками: «...В
ожесточенных сражениях с гитлеровцами бессмертный подвиг совершил экипаж
штурмовика Ил-2 в составе пилота сержанта Г.Н. Максимова и стрелка-радиста
рядового К.А. Чупрова. В первые шесть дней операции они провели 13 успешных
боевых вылетов. Во время второго вылета 22 июля 1943 года самолет сбросил
бомбы на цель, а затем выпустил реактивные снаряды. Но в результате прямого
попадания зенитного снаряда в левую плоскость в ней образовалась огромная
дыра. Несмотря на серьезное повреждение самолета, экипаж совершил очередную
атаку и самостоятельно вернулся на аэродром. Во время 13-го боевого вылета
экипаж участвовал в штурмовке войск и техники противника в районе
Бородулина. На выходе из атаки от прямого попадания зенитного снаряда
штурмовик загорелся. Решение было принято мгновенно. Объятый пламенем
самолет резко развернулся и врезался в склады с боеприпасами. Боевые друзья
наблюдали огромный взрыв, сопровождавшийся дымом и пламенем...».
В опубликованной выдержке научного труда
Института военной истории не говорится о дате гибели экипажа, но указываются
правильные звания и инициалы погибших.
Итак, в ранее опубликованных мемуарах
ветеранов и других источниках упоминаются разные даты гибели экипажа. В
мемуарах генерала Журавлева, говорится о 25 июля 1943 года, в воспоминаниях
комсорга 488-го штурмового полка А. Панфилова о 27 июня 1943 года, в
литературной обработке диалога летчиков 872-го штурмового авиаполка
Платонова и Томарова вообще разговор идет о Синявинских высотах, без точной
временной привязки.
Обратимся к документам, хранящимся в
Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации. В книге учета
потерь личного состава 281-й штурмовой авиадивизии, читаем:
- Максимов Гурий Николаевич, сержант, летчик 872-го ШАП. 1919 г.р., родился:
Ивановская область город Владимир. Призван: г. Владимир РВК. 27 июля 1943
года погиб при выполнении боевого задания. Врезался на горящем самолете в
склад противника с боеприпасами. Адрес семьи: сестра Максимова Галина
Николаевна, Ивановская область город Владимир ул. Железнодорожная д.9;
- Чупров Кузьма Алексеевич, красноармеец, воздушный стрелок 872-го ШАП. 1925
г.р., родился: Алтайский край Быстро-Истокский район село Верхнее-Тула.
Призван Быстро-Истокским РВК. 27 июля 1943 года погиб при выполнении боевого
задания с летчиком Максимовым. Адрес семьи: мать Чупрова Анастасия
Яковлевна. Новосибирская область Новосибирский район село Верхнее-Тула.
В списках потерь 281-й штурмовой дивизии
за 27 июля 1943 года значится погибшим еще один экипаж 872-го штурмового
авиаполка, который состоял из летчика младшего лейтенанта Ивана Пантелеевича
Ляпина и воздушного стрелка старшего сержанта Михаила Михайловича Кузьмина.
Напротив их фамилий записана одинаковая формулировка: не вернулись с боевого
задания. Зачем мы говорим о втором экипаже погибшим в этот же день, когда
погиб экипаж Максимова-Чупрова, Вы, уважаемые читатели, поймете чуть позже,
а сейчас запоминайте: оба экипажа значатся не вернувшимися 27 июля 1943
года.
Следующим документом Центрального архива
Министерства Обороны, который мы изучили, был журнал учета инженера 281-й
ШАД, в котором по дням записывались все потери материальной части дивизии,
поломки, вынужденные посадки и другие происшествия:
«... 27 июля 1943 года.
- Самолет Ил-2. Экипаж летчик младший лейтенант Максимов, воздушный стрелок
сержант Чупров.
- Самолет Ил-2. Экипаж летчик младший лейтенант Ляпин, воздушный стрелок
сержант Кузьмин.
- Выполняемая задача: Свободная охота на разведку и уничтожение живой силы и
техники противника на участках дорог: Шапки - Любань, Мга - Шапки, Тосно -
Любань, Лезье – Нурма.
- Место происшествия: не известно.
- Обстоятельства происшествия и причина: не вернулись с боевого задания.
- Состояние самолета и экипажа: не известно.
- Примечание: не вернулись с боевого задания...».
Как Вы видите у обоих экипажей одинаковые
формулировки о задаче выполнения боевого задания и одинаковые формулировки о
причине – не вернулись...
Спустя какое-то время, уже карандашом
напротив экипажа Максимова – Чупрова сделана запись: «...Сбит зенитной
артиллерией противника, направил свой самолет на склад боеприпасов и взорвал
его. Самолет разбит, экипаж погиб...».
Из вышеперечисленного можно сделать вывод,
что экипажи Максимова-Чупрова и Ляпина-Кузьмина выполняли одно и тоже боевое
задание – свободная охота по дорогам, где передвигались немецкие части. С
выполнения боевого задания оба экипажа не вернулись. Некоторое время спустя
становится известно, что экипаж Максимова-Чупрова направил свой подбитый
зенитным огнем самолет на склад вражеских боеприпасов, причем в этих
документах не указывается место, где был произведен таран и не указывается
источник информации, откуда стало известно о таране?
Следующий документ Центрального архива
Министерства Обороны опять нас удивляет! Ведь он составлен еще тогда, в годы
войны. Описываемые события были четки в памяти очевидцев, были живы
свидетели...
«...Донесение с представлением именных
списков безвозвратных потерь личного состава частей 14-й Воздушной армии за
июль 1943 года. Документ датирован 8 августа 1943 года....
- Максимов Гурий Николаевич, сержант, летчик 872 ШАП. 25 июля 1943 года
погиб при выполнении боевого задания, горящий самолет направил в склад
боеприпасов и врезался в него...». Напротив данных воздушного стрелка
красноармейца Чупрова Кузьмы Алексеевича точно такая же формулировка. А как
значится в этом списке второй экипаж Ляпина – Кузьмина? Читаем: «...27 июля
1943 года не вернулся с боевого задания...»!
Вот так задачка! Как можно было перепутать
дату гибели экипажа Максимова-Чупрова? Ведь донесение вышестоящего штаба, а
точнее отдела кадров 14-й Воздушной армии в первую очередь составлялись на
основании ранее составленного донесения дивизии, а перед ним и самого полка!
На многие вопросы, которые возникли у нас
при изучении доступных мемуарных источников и имеющихся на руках архивных
документов, могли ответить только другие архивные документы. В первую
очередь нам необходимо было изучить оперативные сводки полка и дивизии за 25
и 27 июля 1943 года. Далее необходимо было найти в архивных документах
донесение, в результате чего появилась запись напротив данных экипажа
Максимова – Чупрова: «...горящий самолет направил в склад боеприпасов и
врезался в него...». На основании какой информации была сделана эта запись?
Это был доклад членов других экипажей, совершавший в тот день боевые вылеты?
Это была информация, поступившая с узла связи, который поддерживал
радиообмен с экипажами? Тогда почему, второй экипаж учтен в донесении об
безвозвратных потерях как пропавший без вести, без указания даже примерного
района? Эти вопросы оставались открытыми. Единственное, что было понятно,
что путаницу в датах, скорее всего, внесли данные, поступившие гораздо
позже, даты гибели. Значит, нам необходимо было изучить и оперативные сводки
за последующие дни, так как факт тарана должен был отмечен в документах.
А теперь, о главном! Таран был! Это
подтверждает житель города Любани Леонид Александрович Семенов и его брат,
которые еще пацанами жили в годы войны с родителями в деревне Бородулино.
Здесь, наверное, необходимо пояснить читателю о самой деревне Бородулино.
Дело в том, что еще в предвоенные годы на полях у деревни Бородулино,
которая и сейчас существует, и находится как раз на дороге Любань – Шапки в
2 км севернее города Любань Тосненского района Ленинградской области, был
расположен небольшом аэродром. С захватом данной территории немцами в
августе 1941 года этот аэродром был переоборудован, и стал одним из
многочисленных центров скопления вражеской авиации под Ленинградом и
относился к так называемому «Сиверскому аэроузлу». Понятно, что сам аэродром
и его окрестности были хорошо оснащены зенитными батареями. На аэродроме
базировалась как истребительная авиация противника, так и бомбардировочная.
Бородулинский аэродром до января 1944 года был отмечен на картах советского
Генерального штаба, как первоочередная цель для уничтожения. Сколько
экипажей советских самолетов погибли при нанесении бомбоштурмовых ударов по
этому аэродрому? Это известно, наверное, только одному Богу.
Так вот, летом 2006 года мы общались с
Леонидом Александровичем и его братом. Дело в том, что сам Леонид
Александрович услышав о работе поискового отряда по поиску сбитых советских
самолетов, нашел поисковиков и рассказал, что в районе Бородулино он видел
обломки самолета. Было это в 1945 году, когда он и его семья вернулись из
принудительной немецкой эвакуации в Эстонию. Мы вместе долго бродили по
заболоченному лесу в районе деревни, и только потом выяснилось, что тот
самолет, обломки которого видел Леонид Александрович в 1945 году, был
немецким и был выкопан экскаватором при проведении в этом районе
мелиоративных работах. Когда, мы вернулись в деревню, и Леонид Александрович
рассказывал много интересного про жизнь в Бородулино во время войны под
оккупацией, я спросил: «А про наземный таран, совершенный летом 1943 года
Вы, что-нибудь слышали...?». Ответ Леонида Александровича поразил меня: «Да,
ты что! Так «шандарахнуло», что два дня немцы обгаженными ходили. Все бабы в
деревне портки им стирали...!». Показал нам Леонид Александрович и место,
где у немцев ангары и капониры были. Понятно, что на аэродром местных
жителей просто так не пускали, в основном гоняли заравнивать летное поле
после наших бомбардировок. Но мальчишки есть мальчишки им все было
интересно, да и аэродром свом летным полем примыкал прямо к деревне. К
сожалению, дедушка не смог нам рассказать подробности совершения этого
подвига, так как все местное население при бомбардировках всегда пряталось в
подвалах, куда были выселены немцами или в вырытых землянках, на своих
огородах. Дело в том, что, по словам Леонида Александровича при бомбежках
доставалось и деревне, частенько наши русские бомбы падали и на дома...
Обсудить на форуме
