Часть 6. Советская тактика боевого применения против немецкой

А.С. Иван Иванович, в нашем разговоре постоянно фигурирует термин «виды боевых задач для истребителей». Можно подробнее, о разных видах боевых задач, ну и объяснить заодно, при выполнении каких задач был эффективнее «мессер», а при каких – «Як»?

И.К. Тогда, во время войны, истребители выполняли следующие виды боевых задач:
1. «свободная охота»;
2. маневренный бой с истребителями противника;
3. бой с истребителями противника, в непосредственном сопровождении ударных машин;
4. атака бомбардировщиков противника.
«Свободная охота» – бой по принципу «ударил-убежал». «Чем» и «по чему» ударил – пулемётно-пушечным огнём по самолету противника или бомбами по наземной цели – неважно. Принцип один – один единственный внезапный удар, с уходом от цели на максимальной скорости.
Здесь «мессер» вне конкуренции, намного сильнее «Яка». Уже потому, что «мессер» быстрее.
Я не знаю точно, но думаю, что за счет того, что «сто девятый» металлический и ударная нагрузка у него должна быть побольше, чем у «Яка». Кроме того, в «пятиточечном» варианте «сто девятый» нёс значительно более сильное пушечное вооружение, чем «Як».

А.С. Вы не ошибаетесь, «мессер» мог нести 250 кг бомбу. На 50 кг больше, чем ваши «Яки».

И.К. Вот видишь, поэтому я и говорю, что «мессер» намного лучший «воздушный охотник», чем «Яки». Если бы мне постоянно ставили задачу только на «воздушную охоту» и спросили «какой истребитель я бы выбрал – «Як» или «мессер»?» – я бы не колеблясь остановился на «мессере». Уйти от противника «на скорости», не заморачиваясь с пикированием (и прочими видами маневра), а просто включив форсаж, это одно из самых важных качеств истребителя-«охотника». Именно так «мессера»-«охотники» от «Яков» и уходили. «Як» же от «мессера» таким образом уйти не мог.

А.С. Очень понятное объяснение. Теперь сравним Як-1 и Bf-109G в маневренном бою «истребитель против истребителя», т.н. «собачьей свалке».

И.К. Обычно, такой маневренный бой истребители ведут при «расчистке» воздуха, когда не связаны непосредственным прикрытием ударных машин. Реже, когда встречаются «охотники» (но, тоже бывало). В таком виде боя никаких ограничений на скорость и маневрирование нет. В этом виде боя «Як» и «мессер» примерно равны (при условии одинакового мастерства их лётчиков, естественно). Но и здесь есть некоторые «ньюансы», которые необходимо учитывать:
1. Бой должен вестись на высоте не выше 4000 метров. Выше 4000 метров преимущество будет за «мессером», как имеющего более высотный двигатель. Он по скорости «Як» начинал очень сильно превосходить, больше чем на 20 км/час.
2. Если бой ведётся на высоте ниже 4000 метров, то в начале боя небольшое преимущество тоже будет у «мессера», поскольку на максимальной скорости, он превосходит «Як» на «вертикали». Превосходство на вертикали, даёт в начале боя преимущество по завладению высотой, а значит и боевой инициативой.
3. Если бой «подзатянется», то скорости начнут падать, и преимущество постепенно начнет переходить к «Яку». С падением скорости возможность проведения вертикального маневра падает, а ценность горизонтального манёвра возрастает. Таким образом, превосходство в бою постепенно перейдет к «Яку», как превосходящему своего противника «на горизонтали». Затяжной бой «мессеру» тактически не выгоден.

А.С. Т.е. как я понял, когда вы говорите о «маневренном бое» вы имеете в виду именно вот эту разновидность боя истребителей – истребителей с истребителями?

И.К. Совершенно верно. В других случаях я говорю «свободная охота», «непосредственное сопровождение», «атака бомбардировщиков».

А.С. А когда выгоднее иметь преимущество, вначале боя или в конце?

И.К. Вначале повыгоднее. При правильной организации боя, ты можешь это преимущество реализовать, завладеть инициативой, связать боем и сбить своего противника. Или, по крайней мере, если бой начинает складываться не в твою пользу, то владение инициативой позволит тебе в любой момент бой прекратить.
На войне так и бывало, если «мессерам» не удавалось нас сбить сразу, и они видели, что с нами справиться не удаётся, то они из боя просто выходили. Выход на вертикаль, перевод в пикирование, и догнать их «Яки» не могли.

А.С. Скажите, а вот до какой величины в бою должна была упасть скорость, что бы к «Яку» перешло преимущество в манёвре?

И.К. Не могу тебе точно сказать. Но, этот момент я хорошо чувствовал, вдруг вот, ты понимаешь, что на вертикаль «он» уйти уже не в силах. Догоню. Всё, настало «моё» время! «Лови» «его», гада! И надо «поторапливаться», потому, что немцы этот момент тоже улавливали четко. Бой тут же прекращали, в пикирование… и только мы их и видели.

А.С. Понятно. Теперь обсудим Як-1 и «мессер» в непосредственном сопровождении ударных машин. Ударными машинами, как я понял, должны быть или Ил-2, или Ju-87, как машины низковысотные.

И.К. При непосредственном сопровождении, преимущество будет за «Яком». Безоговорочно.

А.С. Почему?

И.К. Видишь ли, наличие строя бомбардировщиков (или штурмовиков), накладывает серьезные ограничения на проведение вертикального маневра. Огонь стрелков не дает атакующему истребителю выходить из атаки вверх, только в сторону.
Отсюда, истребитель непосредственного сопровождения, тем лучше, чем лучше маневрирует по горизонтали. Поскольку «Як» обладает лучшей горизонтальной маневренностью, чем «сто девятый», поэтому он и будет лучше.

А.С. А превосходство «мессера» в скорости, разве здесь роли играть не будет?

И.К. Нет. При сопровождении бомбардировщиков, на максимальной скорости не идут, что бы от них не отрываться. И за истребителями противника особо не «гоняются», поскольку нельзя ударные самолёты бросать.
В «непосредственном сопровождении» весь бой строится на «вираже» и «боевом развороте», т.е. на том, в чем «Як» явно сильнее.
Кстати, в бою с бомбардировщиками и их истребителями непосредственного сопровождения (в качестве истребителя ПВО), пожалуй, «Як» тоже будет предпочтительнее «мессера», поскольку и в таком бою, решающим будет превосходство по горизонтальной маневренности. Что бы бомбардировщики «разгонять», особо большой вертикальной маневренности не требуется, а вот горизонтальную маневренность надо иметь повыше.
Да и особо большая скорость тут тоже не нужна. Бомбардировщики, ведь на максимальной скорости тоже не атакуют, а если и атакуют, то перед стрельбой скорость сбрасывают. Если скорость не сбросить, то не попадёшь, а если, вдруг, и попадешь, то, скорее всего, количество попаданий будет недостаточным для надежного поражения цели. И, как я сказал, из такой атаки часто выходят «в сторону», т.е по горизонтали.

А.С. На примерах можете пояснить? Показать тактику истребителей в прикрытии ударных машин? И наших, и немецких.
Как вариант: шестерка «Яков» сопровождают шестерку «Илов», и отражают нападение шестерки «мессеров». Такое соотношение сил бывало?

И.К. Бывало и не раз. Во вторую половину войны соотношение «Илов» и «Яков» часто было «один к одному». На шестёрку «Илов» – шесть «Яков», на четверку – четыре, на восьмёрку – восемь.

А.С. Как строился боевой порядок «Илов» и прикрывающих их «Яков»? Скорости и интервалы?

И.К. «Илы» идут в «пеленге», на высоте от 1000 до 2000 метров. «Яки» идут в парах, прикрывают строй «Илов» справа, слева и сверху. Пары сбоку идут в метрах 300-400-х от «Илов», с незначительным превышением, где-то 100 метров. Пара сверху висит над строем «Илов», метров на 500-т выше. Если, например, «пеленг» «уступом вправо», то пара «Яков» слева – идет вровень с ведущим «Илом», пара справа – вровень с замыкающим «Илом». Естественно, что «Яки» идут «зигзагом» постоянно контролируют окружающее пространство. Скорость илов – 300-350 км/час, «Яков» - 400-450 км/час. Если над целью нет истребителей противника, то «Илы» становятся в «круг» и в несколько заходов «обрабатывают» цель. (Наш «Иван» он такой, будет долбить до тех пор, пока весь боекомплект до последнего патрона не расстреляет.) Мы, в этот момент, уходим на 500 метров выше и метров на 500 в сторону, ходим там зигзагами – контролируем воздушное пространство. После завершения бомбо-штурмового удара опять строим прежний боевой порядок.

А.С. Теперь представим, что на подлете к цели, вам встретилась «шестёрка» Bf-109G, как они будут атаковать? Кстати, немцы чаще атаковали на подходе «Илов» к цели, или на отходе?

И.К. Чаще на подходе, но могли и на отходе, на преследовании.
Немцы были очень расчетливы и осторожны, «очертя голову» в атаку не кидались. Обычно «мессера» занимали высоту метров на 500 выше той пары «Яков», которая была сверху. Дальше «мессеры» становились в широкий «круг», кружились, маскировались в облаках (если облачность есть), выбирали благоприятный момент для нападения. Когда же он наступал (по их мнению), то обычно следовала атака одиночным «мессером» на максимальной скорости, в крутом пике – 600-620 км/час. Чаще всего со стороны солнца, по замыкающему «Илу». План у него такой – ударить на максимальной скорости, сбить «Ил», отвернуть и выскочить на вертикаль.
Как вариант такой атаки – атака «низом». Т.е. немецкий летчик пикировал значительно ниже «Илов», на «бреющем», на высокой скорости проходил над землей, затем атаковал «Ил» в «брюхо» и опять-таки уход в сторону и вверх.
Перед атакой другие «мессеры» могли атаку сымитировать, для нашей дезориентации, что бы мы основную атаку «прошляпили». Но, могли и не имитировать, тогда немецкий летчик полагался только на внезапность.

А.С. Допустим, вы ведущий той пары, которая прикрывает замыкающий «Ил» и вы увидели атаку «мессера». Каковы будут ваши действия?

И.К. Парой навстречу атакующему «мессеру», атака на встречно-пересекающемся курсе, на кабрировании, если он атакует сверху, и в пикировании, – если атака снизу. Поставим заградительный огонь. Скорее всего, я «мессер» не собью, поскольку вероятность попасть на таком ракурсе невелика (хотя были случаи, попадали), но, своим огнём я заставлю его сойти с рассчитанного курса атаки. После расхождения, закладываю вираж (или «боевой разворот», если атака шла «низом») на минимальном радиусе (тут главное «мессер» из виду не потерять) и стреляю вдогонку. Догнать я его не могу – у меня скорость будет в районе 450 км/час, а у него 600-620-ть, но, моя стрельба не даст ему хорошо прицелится. Тяжело целиться, когда сзади, мимо твоей кабины трассы летят. Кроме того, я ведь могу и попасть (по крайней мере, хоть 1-2 пулями).
Если немец шел «низом», а у меня был запас «расстояния», то я мог, ему навстречу не выходить, а пропустить его мимо (дескать, не заметил), а потом резким виражом прямо в хвост. В общем, всё зависело от обстановки.
Немцу навстречу ещё и стрелки «Илов» стрелять будут из крупнокалиберных пулемётов. Тоже приятного мало.

А.С. И что будет делать «мессер»?

И.К. В этой ситуации у немецкого летчика есть два варианта действий: 1-й – невзирая на меня и стрелков «Илов», подсбросить скорость и отстреляться по «Илу» более-менее точно. Если рассчитать всё правильно, то так сбить «Ил» вполне можно. Этот вариант невероятно рискованный – и я тогда смогу «мессер» догнать (я-то на «полном газу» за ним гонюсь, скорость набираю), и у стрелков «Илов» вероятность попасть в него резко возрастает. 2-й – продолжить атаку на полной скорости. Риску меньше, но и вероятность сбить «Ил» крайне мала (хотя иногда тоже бывало). «Ил» маневрирует, разница скоростей «мессера» и «Ила» велика. Да и стрельба ведется просто «по «Илу»», при такой скорости сближения говорить о стрельбе «по кабине» или «по маслобаку» не приходится. Поэтому, действуя таким образом, немец или совсем в «Ил» не попадёт, или попадёт всего парой-тройкой, а то и одним снарядом (что, обычно, для «Ила» не «смертельно» – броня!).

А.С. И какой вариант обычно выбирали немецкие летчики?

И.К. Конечно, второй! Никогда скорость не сбрасывали! На максимальной скорости удар и уход на вертикаль! Если он скорость потеряет, я же его догоню. Немцы риска не любили. Первый вариант, это для 100 % внезапной атаки, когда немецкий летчик видит, что совершенно нет противодействия. Только тогда можно скорость подсбросить.

А.С. Как действовали немецкие летчики и вы после атаки?

И.К. Он, в сторону, от строя «Илов» подальше и, затем, на вертикаль, а моя пара, пока он идет вверх, снова займёт свое прежнее место в строю. Я за «мессером» гнаться не буду, тем более, что нам категорически запрещалось «бросать» штурмовики.

А.С. Еще атаки будут?

И.К. Больше немцы, скорее всего, атаковать не будут. Почему? Ну, во-первых, у них нет численного превосходства. Во-вторых, по тому, как моя пара лихо отбила атакующий «мессер», они поймут, что противостоят им опытные летчики, а не «желторотики» (с опытными связываться очень рискованно – сбить могут). В-третьих, если во время первой атаки, немецкий летчик мог рассчитывать на внезапность, то на второй – ни о какой внезапности не может быть и речи. Атаковать без внезапности и при равных силах – риск, по немецким меркам, недопустимый.
Точно так же, одной атакой, немцы будут нас атаковать, если их будет меньше, чем «Яков».
Многократно немцы будут атаковать, если у них будет численное превосходство. Будут пытаться нас «раздергать», «оторвать» от «Илов». Вот тут они постараются, будет очень тяжело их отбить. Такой бой может быть очень долгим.
Тут тебе надо знать ещё один маленький «нюансик». Если немцы сбивали хотя бы один «Ил», имея численное превосходство, для нас всё заканчивалось «простым разносом». Если же немцы сбивали «Ил» будучи в меньшинстве, истребителей прикрытия ждал суд военного трибунала. Т.ч. сколько бы немцев ни было, мы не расслаблялись. По крайней мере, при мне, судов за потерянные «Илы», не было (а до меня – были).

А.С. Стали судить меньше или вы стали надёжней прикрывать.

И.К. Прикрывать надёжней стали.

А.С. А мог немецкий летчик, выходя из атаки, вперед проскочить, под или над строем «Илов»?

И.К. Не было такого. «Илы» ему вдогонку, из курсовых пушек и пулемётов (а у «Ила» курсовое вооружение мощнейшее), могут так врезать, что «костей не соберёт». Нет, выход из атаки всегда в сторону от «Илов» и на вертикаль.

А.С. Во время штурмовки, когда «Илы» станут в «круг», немцы могут атаковать?

И.К. Нет. В зону зенитного огня они не сунутся. В «круг» илов тоже соваться не будут. «Илы» ставшие в «круг», это почти не разбиваемо. «Мессера» просто подождут, когда «Илы» пойдут «домой», а значит и выйдут из «круга».

А.С. При атаке «на отходе от цели», тактика немецких летчиков менялась?

И.К. Нет. Всё было точно так же. Нам было сложнее – строй «Илов» растягивался.

А.С. Вы сказали, что немцы атаковали одиночным истребителем. А парой или группой истребителей они могли атаковать?

И.К. Нет, не припомню таких случаев. Всегда атаковали в одиночку.

А.С. А чем вы это объясняете?

И.К. Ну, это вопрос не ко мне, с ним тебе надо к немцам.

А.С. Ну, а если бы попытались атаковать группой?

И.К. Ну и мы бы зашли им «в лоб» группой. Такой вариант противодействия тоже предусматривался.

А.С. А могло быть так, что прокрутятся немцы вокруг вас, а атаковать так и не решатся?

И.К. Нет. Хотя бы один раз, но обязательно попытаются. Хоть в одиночку, но попытается, там низом подобраться или сверху, на высокой скорости.

А.С. А могли немцы атаковать не «Илы», а вас? Как вы поступали в случае такой атаки?

И.К. Могли атаковать и меня. Эту атаку я отражал, примерно так же, как и атаку на «Ил» – контратакой «в лоб», и разворот с заходом «мессеру» в «мёртвую зону» сзади и снизу (что бы он меня потерял). Хоть чуть зазевается – собью.

А.С. Как я понял, вот это «он – налетел, я – отбил» воздушным боем не считалось?

И.К. Нет. Воздушный бой это «карусель», когда обе стороны хотят решить все свои задачи в маневренном бою. А «налетел-отбил» это просто боевое столкновение.

А.С. Принцип ваших действий в прикрытии понятен – «справа, слева и сверху». С увеличением количества истребителей, этот принцип как-то менялся?

И.К. Нет. Допустим, если идёт двенадцать «Илов», то их прикрывают «четвёрка» справа и слева, пара сверху (на 500 м выше) и еще одна пара сверху (на 1000 м выше). Принцип наших действий не менялся.
Если наших истребителей было много, то могли группу выделить навстречу немецким истребителям (обычно четверку-шестерку), что бы эта группа их отогнала (если наших было больше) или боем связала (если наших было меньше). Если наших было меньше, то, тут немцам была радость настоящая, всеми силами кидались на эту группу и вообще об «Илах» забывали. В меньшинстве немцы в маневренный бой не вступали.
А вот что бы все наши наличные истребители в бой с немецкими кинулись, такого не бывало. Т.е. у нас обязательно, даже если часть истребителей дралась с немецкими, то другая часть продолжала осуществлять непосредственное прикрытие и в бой не лезла.

А.С. А если в прикрытии было только одно звено – четыре истребителя, то, тогда как вы действовали?

И.К. Да, в принципе, так же – одна пара прикрывает замыкающий «Ил», а вторая – над «Илами» сверху.

А.С. Как я понял, Пе-2 вы тоже прикрывали. Порядок их сопровождения отличался от того, какой был при сопровождении «Илов»?

И.К. Отличался. Во-первых, мы шли на большей высоте, «пешки» – на 3000 метрах, а мы так ещё выше. Во-вторых, и боковые пары или четверки шли с превышением (боковые на 400-500 метров выше «пешек», а центральная – на 600-1000 м). В-третьих, шли на более высокой скорости, особенно от цели.
Я полеты на прикрытие Пе-2 не любил. Прикрывать «пешки» тяжелее, чем «Илы». Во-первых, за счет высокой скорости «пешек», потерять их очень легко – вроде только одну атаку отбил, а они уже почти оторвались.
Во-вторых, опять-таки за счет высокой скорости «пешек» и того, что они летают дальше и выше «Илов», у нас резко возрастает расход горючего (поэтому в этих вылетах мы летали с подвесными баками).
Ну и в-третьих, тяжело контролировать нижнюю полусферу. Пе-2 идут высоко, а мы ещё выше – есть «мессерам» простор для атаки снизу. Правда, у «пешек» нижнюю полусферу стрелки прикрывали (была у Пе-2 нижняя огневая точка), это помогало такие атаки отбивать, но всё равно, прикрывать «пешки» тяжелее.
Вот, чем «Илы» были хороши, то тем, что на отходе от цели могли вообще идти на высоте 150-200 м. Как их снизу атаковать? А на крутом пикировании? На 600 км/час это практически невозможно.

А.С. Теперь поменяем задачу наоборот – «шестерка» «мессеров» сопровождает «шестерку» Ju-87, и отражают нападение «шестерки» «Яков». Какова была тактика немецких истребителей в прикрытии?

И.К. Не похожа на нашу совершенно.
«Юнкерсы» шли где-то на 2000 метров в «пеленге», а шестерка «мессеров» ходила «зигзагом» на 1000 м выше их. При подходе к району бомбометания, «сто девятые» оставляли своих бомбардировщиков, вырывались вперед и связывали боем истребителей прикрывающих район. Перед атакой старались набрать высоту, что бы атаковать наши машины сверху и на высокой скорости. Пока «мессеры» ведут бой, «юнкерсы» становятся в «круг» и свободно бомбят. Делают один заход (в отличии от наших «Илов», которые делали по несколько заходов, «штуки» делали только один – немцы атаками не увлекались), потом выходят из атаки и «на полном газу» домой. После этого из боя выходят и «мессера».
Подобным образом «мессеры» прикрывали все типы своих ударных самолётов – Ju-87, Ju-88 и Не-111. Только два последних в «круг» не становились, бомбили обычными девятками.

А.С. Тогда вот такой вопрос, – при какой тактике прикрытия истребителей, нашей или немецкой, ударные машины несли меньше потерь?

И.К. По потерям примерно одинаково.

А.С. Тогда еще один вопрос, а что мешало нашим истребителям действовать подобно немецким? Вырываться вперед и атаковать истребители противника на высокой скорости?

И.К. Видишь ли, каждая тактика имеет как свои достоинства, так и свои недостатки. У нас считалось, что недостатки немецкой тактики перевешивают её достоинства.

А.С. Какие недостатки и достоинства у той и другой тактики? Начнём с нашей.

И.К. У нашей тактики недостатки были следующие:
1. Истребители ведут бой на малой скорости, что не позволяет эффективно преследовать противника.
2. Бой ведется «от обороны», т.е. инициатива у противника.
3. Наш бой требует очень четкого взаимодействия как пар истребителей между собой, так и истребителей со штурмовиками.
4. Повышенная уязвимость истребителей от огня ЗА. Ведь мы всегда были рядом со штурмовиками, в том числе и в зоне зенитного огня. Конечно, в самое «пекло» мы не лезли, но всё равно нам периодически «перепадало». Бьют по штурмовикам, значит, бьют и по нам.
5. Даже не знаю, считать ли это недостатком… Маленькая результативность.
При нашей тактике очень тяжело сбивать. Почти все атаки на встречно-пересекающихся курсах, тяжело попасть. Мы не сбивали, мы отбивали.
Достоинства:
1. Удар штурмовиков (или бомбардировщиков) для противника совершенно внезапен.
2. Наша тактика позволяет сохранять строй ударных машин, потому как:
А. Наша тактика позволяет довольно эффективно вести бой, когда наши истребители в меньшинстве.
Б. Наша тактика не даёт прорвавшимся истребителям противника «зависнуть» в атаке, что бы поразить несколько ударных машин за заход.
3. Бой ведется «на горизонталях», т.е. на тех элементах, в которых наши машины сильнее.
Достоинства немецкой тактики:
1. Истребители начинают бой на высокой скорости, а часто и с превышением по высоте, т.е. можно с самого начала боя завладеть инициативой.
2. Бой ведётся активно-наступательно, с сильным элементом внезапности и навязыванием противнику своей воли. Отсюда и довольно высокая результативность истребителей. Атаковал внезапно – значит сбил.
3. Бой ведется «на вертикали» (по крайней мере, вначале), на которой «мессер» особенно хорош.
4. Истребители почти не несли потерь от огня ЗА. В зону зенитного огня немцы не входили.
Недостатки немецкой тактики:
1. Теряется внезапность бомбового удара. Появление истребителей впереди ударных машин приводит к тому, что все средства ПВО в районе удара успевают привести в максимальную боевую готовность, а всё остальное успевает попрятаться. Из-за этого эффективность бомбового удара падает (иногда довольно сильно).
2. Немецкая защита «односторонняя», т.е. бой ведется только с теми нашими истребителями, которые немцам удаётся «связать». Оставляя даже на короткое время свои ударные машины без прикрытия, немцы делают их очень уязвимыми от атак с других сторон, оттуда, где нет немецких истребителей. Появись в этот момент хоть одна наша пара (да, что там пара – один истребитель), немецким бомбардировщикам не поздоровится. Даже атака одной пары чревата если не потерями, то разрушением строя ударных машин, а значит и срывом бомбового удара.
3. Немецкая тактика неэффективна, если ты ведешь бой в меньшинстве или когда не удаётся захватить инициативу (это когда к моменту боевого соприкосновения противник уже изготовился – набрал максимальную скорость или имеет превышение по высоте, а то, и то, и другое).

А.С. Вот, что мне непонятно, почему наша тактика эффективна, когда истребителей противника больше, чем истребителей прикрытия?

И.К. Видишь ли, когда штурмовики или бомбардировщики идут в плотном строю, то ракурсы атак такого строя ограничены. Например: с ракурса в 4/4 никто не атакует, так чего его прикрывать. Т.е. задача истребителей непосредственного сопровождения качественно перекрыть именно эти ракурсы атак. Если это делать умело, то даже одной-двумя парами истребителей можно весьма эффективно отбиваться. (Другое дело, что такое умение далеко не всем лётчикам «по плечу».) При немецкой же тактике надо перекрывать не ракурсы атак, а направления подходов к «бомбёрам», а это полные 360о. Если ты в меньшинстве, то всё не перекроешь. Это просто физически невозможно.

А.С. Если я понял правильно, вы с немецкой тактикой научились достаточно эффективно бороться? Как это происходило?

И.К. Научились не сразу, но научились, и довольно эффективно.
В сущности, немецкая тактика защиты ударных машин ничего особо сложного из себя не представляла и была построена на двух элементах – внезапности и превосходстве «мессера» в вертикальном маневре. Получается, что всё, что препятствует внезапному нападению и не дает немцам вести бой на вертикали, это всё работает против немецкой тактики. С приобретением боевого опыта в наших ВВС был проведен целый комплекс мероприятий повысивших эффективность нашей истребительной авиации.
Прежде всего, это работа штабов. Штабы стали полкам ставить такие боевые задачи, которые наиболее соответствовали возможностям техники. Вот у меня 80 % боевых вылетов на 1-й ступени нагнетателя. Это показатель высокой эффективности работы людей ставивших мне боевые задачи, то есть, в 80 % боевых вылетов я вёл бой на такой высоте, где мой самолет показывал наивысшие характеристики. Опять же, 2/3 моих боевых вылетов, это на прикрытие штурмовиков, т.е. я занимался именно тем, для чего мой истребитель и был предназначен.
Кроме улучшения работы штабов, у нас появились тактические приёмы и технические средства, которые позволяли эффективно как противостоять немецким истребителям, так и срывать атаки немецких бомбардировщиков.
Прежде всего, это улучшение работы постов ВНОС (Воздушного Наблюдения, Оповещения и Связи). Если ещё полковая служба ВНОС полагалась на визуальное и звуковое обнаружение машин противника, то уже дивизионные пункты наведения обеспечивались радиолокационным прикрытием. Т.е. о подлете немецких истребителей и бомбардировщиков нас предупреждали заранее. Мы успевали набрать высоту, а значит, и завладеть инициативой уже с самого начала боя.
Заблаговременное обнаружение немецких самолётов, так же позволяло активно маневрировать силами истребителей. Поэтому бывало и так, что «мессеры» успешно связывали боем наши истребители, прикрывающие район, но немецкие бомбардировщики всё равно подвергались атаке, только их атаковала группа или переброшенная с другого района, или экстренно поднятая с аэродрома. А поскольку непосредственного прикрытия у немецких бомбардировщиков не было, то и атака наших истребителей была эффективна.
Помню, бросили нас на перехват «восемьдесят седьмых». «Мессеров» уже рядом с ними не было, но когда мы к ним подлетели, они уже встали «в круг» и готовились пикировать. Вот я исхитрился в этот круг «вписаться» и один Ju-87 сбить (это был мой третий сбитый). «Круг» естественно развалился. Тут и все наши на них накинулись.

А.С. Так «Як» мог «вписаться» в «круг» Ju-87? Неужели радиус виража позволял?

И.К. Если «юнкерсы» становились в «круг», то «Як» в этой же плоскости «вписаться» не мог (уж больно маленький вираж у «Лаптёжника»), только сверху или снизу. Я ведь тоже «вписался» сверху, замаскировался облаком и проскочил. «Проморгали» меня немецкие стрелки.

А.С. Какие тактические приёмы вы применяли для нейтрализации немецких истребителей?

И.К. Из тактических приемов, применяемых нами, одним из самых эффективных считалась атака плотной группой, с выходом на ведущего немецкой бомбардировочной группы «в лоб». Этот прием был хорош, как для отражения атаки «мессеров», так и для разрушения строя немецких бомбардировщиков.
Помню бой.
Мы вылетели шестеркой Як-1 на патрулирование. Пункт наведения доложил, что к переднему краю идет девятка «Лаптёжников». Мы изготовились и атаковали «в лоб». Шестеркой, сомкнувшись «крыло в крыло», атака на ведущего девятки. Шесть пушек и шесть крупнокалиберных пулемётов, как въе…ли!, так ведущий «юнкерс» сразу взорвался! Мы над самым строем несёмся (Ju-87 как обычно шли в «пеленге») – они врассыпную! Тут нам ещё немного повезло, замыкающий строй самолет отстал, мы слегка пикирнули и по нему огонь всей «шестёрки»! Он тоже взорвался. «Лаптёжники», бросая бомбы куда попало, - в разные стороны. Мы разбиваемся на пары, закладываем крутейшие виражи, и давай атаковать уже разбегающихся фрицев. Я был ведущим пары. Захожу на одного снизу – ловлю в прицел кабину! Очередь! Он, на крыло лёг и в землю! Всего в этом бою мы сбили четыре бомбардировщика – два на лобовой и два на преследовании. Тех, что сбили на лобовой, записали на групповой счет (пойди пойми, чей снаряд сбил, все же стреляли), а тех, что сбили на преследовании, записали на личные счета летчиков, в т.ч. и один лично мне. Это был мой второй сбитый.

А.С. Тогда вопрос – а где были немецкие истребители? Они вообще были?

И.К. Были. Толи шестерка, толи восьмерка «мессеров». Они как обычно держались плотной группой, на этот раз позади своих «бомбёров», с превышением, видимо, для отражения атаки с задней полусферы. Как-то несогласованно немцы действовали в этом бою, нетипично. Как я сказал, обычно «мессеры» наоборот рвались вперед своих бомбардировщиков, что бы связать нас боем, а бомбардировщики тогда бомбят свободно. Мы, из-за этих «мессеров, можно сказать, «юнкерсы» и не преследовали. Только по одной атаке и сделали. Так разогнали, а потом быстро снова собрались в «кулак», уже на случай отражения атаки «сто девятых». Но, они нас не атаковали. «Их» «бомбёров» мы уже разогнали, значит, никакого смысла нас атаковать не было.

А.С. А если бы немецкие истребители не ошиблись и вырвались вперед, то, как бы вы тогда действовали?

И.К. Да так же. Плотной группой, как кулаком, пробили бы строй немецких истребителей на лобовой, и так же «в лоб» с ходу атаковали «бомбёры».

А.С. А не побоялись бы, что немцы вас догонят и расстреляют в «спину»?

И.К. Нет. Для того, что бы нас догнать, надо на вираже резко развернуться. Группу и так развернуть не просто, а если ещё учесть то, что на вираже «мессер» уступает «Яку»… Нет, не боялись.

А.С. А если «мессеры» уходят на вертикаль?

И.К. Да и пусть уходят. Они вверх, мы – вниз. Тогда бы они уж точно нас не догнали. Да они нас и преследовать бы не стали. Если мы прорывались к «бомбёрам» в «ближний» бой (на 200 метров – дистанцию открытия огня), то немецкие бомбардировщик могли полагаться только на своих стрелков, немецкие истребители вплотную к своим «бомбёрам» не лезли. И мы знали, что они не полезут, поэтому максимально старались сделать всё, что бы эту дистанцию не разрывать. В отличие от немцев, мы из атаки далеко не всегда уходили «в сторону» или вниз, а часто стремились ворваться в немецкий строй (сверху или снизу), что бы атаковать несколько машин сразу, а потом вираж покруче (или «боевой разворот», это в зависимости от обстановки), и снова атаковать.

А.С. Вы проходили вдоль строя только на лобовых, или при атаках сзади тоже?

И.К. Спереди или сзади – не важно. Уж если появилась возможность – подходи поближе, скорость подсбрось и стреляй по всему, что подвернётся. Прорывайся внутрь, разбивай строй! (Когда в строй влезешь, страшно делалось по настоящему. Риск столкновения невероятно велик. Скорость в районе 450 км/час, не повернуться, не уйти!)

А.С. Вот какой вопрос – ведь у Ju-87 довольно мощное курсовое вооружение, неужели вы не боялись «в лоб» его атаковать?

И.К. Про курсовое вооружение «штуки» мы знали – две 20 мм пушки в плоскостях. А что поделаешь? Строй бомбардировщиков надо разбивать, а атака на ведущего «в лоб», для этого очень эффективный приём.

А.С. А вот интересно, таким же образом как это делали вы – «в лоб» – «мессеры» не пытались атаковать наших штурмовиков? «Ил» прочный самолет, но думаю, что сосредоточенного огня шести Bf-109G (а это шесть 20 мм пушек и двенадцать 13 мм пулемётов, как минимум) даже бронированный штурмовик не выдержал бы.

И.К. Немецкие истребители никогда не атаковали «Илы» в лоб. Я таких случаев не только не видел, но даже о таких и не слышал. У «Ила» курсовое вооружение 23 мм пушки и РСы, на лобовой любой истребитель в пыль разметут.
Да у немцев вообще насчет лобовых «слабо» было.

А.С. На какой скорости обычно атаковали вражеские бомбардировщики?

И.К. 430-450 км/час.

А.С. А почему именно такая?

И.К. «Юнкерс» Ju-87 имеет скорость 350 км/час, Ju-88 – около 400 км/час. Т.ч. на скорости в 430-450 км/час ты легко догоняешь немецкие бомбардировщики, но эта скорость не настолько велика, что бы проскочить вперед.

А.С. А на какой скорости вы атаковали истребители?

И.К. Где-то 550 км/час. Всегда оставляли «запас», что бы, случись что, можно было ещё прибавить, если тебя обнаружат. Если атака внезапна, то и 550 км/час вполне хватит, если нет, то твоя большая скорость только поможет противнику увернуться от твоего удара, ты же проскочишь.
На максимальной скорости мы только догоняли, но практически никогда не атаковали. Смысла в такой атаке нет никакого. Перед стрельбой всё равно надо скорость подсбрасывать.

А.С. Всё-таки, неужели немцы не пытались вас от своих бомбардировщиков отсечь, ну в тот момент, когда вы уже на «дистанции огня»?

И.К. Я же говорю, – нет. Хороший истребитель «мессер», но эта «беготня» вокруг бомбардировщиков, на виражах, да ещё и на относительно малой скорости, совершенно не для него.
«Мессера» занимали позицию сверху и ждали, пока мы разобьёмся на пары для преследования разбегающихся немецких бомбардировщиков. Вот на преследовании они нас и атаковали. Бывало и успешно. Увлечется наш летчик погоней и не замечает немецкой атаки. Тут они свои бомбардировщики и выручали. Я же говорил, если брать в расчет только потери среди ударных машин, то эффективность нашей и немецкой тактик одинакова.

А.С. Эшелонирование боевых порядков вы применяли?

И.К. Если численность группы позволяла (от шестерки и больше), то обязательно. Этот приём хорош тем, что препятствует противнику проведение вертикального маневра, вроде он от тебя оторвался, выскочил наверх, но скорость потерял, тут-то его и атакует верхний эшелон. Риск подвергнуться такой атаке вынуждает противника вести бой на горизонталях. В свою очередь тебе вертикальный маневр облегчается, ты наверх выскакиваешь, а верхний эшелон тебя прикрывает, пока ты потерянную скорость набираешь.

А.С. Патрулировали как, «качелями» или ходили на одной скорости?

И.К. «Качелями», только у нас это называлось «разворотами». Поднимаемся на 4000-4500 метров, потом в пике, что бы над районом патрулирования, быть на высоте 3000-3500 на максимальной скорости. Проходим над районом и снова наверх выскакиваем. Потом разворот на 180о и обратно.

А.С. И всё-таки, неужели наши истребители не пытались перенять немецкую тактику?

И.К. В «чистом» виде – нет. Потом, когда у нас стало больше истребителей, мы бывали и выделяли «группу расчистки», задачей которой было вырваться вперед и связать боем вражеские истребители в районе бомбометания (так же как это делали немцы). Такая группа выделялась далеко не всегда. В основном – при прикрытии бомбардировщиков (штурмовики, в подавляющем большинстве случаев, обходились одним непосредственным прикрытием).
Из «Яков» «группу расчистки» составляли редко, обычно – из «Аэрокобр» или «Лавочкиных». Это было умно. Во-первых, из этих трёх типов истребителей, «Як», в качестве истребителя непосредственного прикрытия, был самым лучшим. Во-вторых, «группа расчистки» часто вступала в бой на 4500-5000, а бывало и до 7000 метров. Для «Яка» с его маловысотным двигателем, это высоковато.
В общем, правило было такое – много истребителей выделено в прикрытие, «группу расчистки» создаём, мало – обходимся только «непосредственным сопровождением». Но, «непосредственное сопровождение» имелось всегда! Приказ был строг и недвусмысленен – от штурмовиков или бомбардировщиков «не отрываться»!

А.С. Тогда какой смысл был в нашей тактике? Ведь потери ударных машин были не меньше немецких, а по истребителям так наверно даже и больше.

И.К. Да, наши потери были больше. Я, конечно, мог бы сказать, что наше командование исходило из принципа «на Руси народу много», но это будет неправдой. Или полуправдой.
Смысл в нашей тактике был. Ответь мне, что самое ценное в бомбардировщике?

А.С. Ну, сейчас принято считать, что экипаж.

И.К. Неправильно. Самое ценное в бомбардировщике это бомбы. Бомбардировщик создан ради одного – в нужное время и в нужном месте нанести бомбовый удар, чем решить исход наземного боя в нашу пользу. Всё остальное вторично.
А что, прежде всего, дает бомбардировщикам возможность нанести эффективный бомбовый удар?

А.С. Истребители прикрытия?

И.К. Я же сказал «прежде всего». Прежде всего, – это строй. До тех пор пока бомбардировщики сохраняют строй, они имеют возможность для нанесения эффективного бомбового удара. Отсюда и задача истребителей прикрытия – сделать всё, что бы бомбардировщики сохранили строй.

А.С. Т.е. если я понял правильно, тактика наших истребителей и была рассчитана на то, что бы ударные машины ни в коем случае не потеряли строя?

И.К. Совершенно верно. Пойми, истребителям сопровождения никто не ставит задачу «прикрыть бомбардировщики». Это так просто говорят (хотя, конечно, с военной точки зрения, это неправильное выражение). Задачу ставят на «истребительное обеспечение бомбового (или бомбо-штурмового) удара». Главное – удар.
Вся наша тактика непосредственного прикрытия и решала основную задачу, сохранить строй ударных машин. И поверь, против немецкой тактики «индивидуальных» атак наша тактика работала очень хорошо. Бывало, несли наши штурмовики потери, но строй сохраняли всегда. Поэтому и удар наносили всегда, пусть и ослабленный, но наносили. А вот немецкая тактика нанести удар позволяла далеко не всегда.
Точно так же и истребителям, прикрывающим передний край или районы скопления войск, никто не ставит задачу «сбивать бомбардировщики», им ставят задачу на «отражение бомбового удара». Как истребители будут отражать этот удар, уже зависит от обстановки, мастерства, выделенных сил и многого другого. Главное – не допустить бомбового удара по своим войскам или прикрываемым объектам.
Хорошо если при отражении удара будут сбиваться бомбардировщики противника, это самый лучший вариант.
Можно удар отразить и без сбивания ударных машин. Такое бывает чаще, хотя это похуже первого варианта, но вполне допустимо. Надо либо расстроить строй, либо вообще не допустить «бомбёры» в район бомбометания.
Единственно, что недопустимо, это позволить ударным самолётам противника нанести удар. Если удар нанесен, тебя ничто не оправдает, даже сбитые самолёты. Толку от этих сбитых, если противник всё равно всё разбомбил?!
И потом, когда мы летали «на прикрытие района» всегда стремились выполнить программу-минимум – разбить строй немецких бомбардировщиков, разогнать их. Собьем - не собьем, это уже дело десятое, но разогнать – всегда.
Уже к первой половине 1944 года, немецкая тактика прикрытия ударных машин совершенно перестала работать. У нас столько истребителей стало, что у немцев просто не хватало сил связать их боем. На каждую подходящую группу немецких «бомбёров» посты наведения, бывало, нацеливали по 3-4 группы наших истребителей, и все с разных сторон. Даже если немцам и удавалось успешно связать боем одну группу (ту, которая прикрывала район), то другие группы к бомбардировщикам подходили беспрепятственно.

А.С. И как немцы стали бороться с нашей тактикой?

И.К. Никак. Они перестали использовать бомбардировщики, и все ударные операции стали выполнять истребителями.

А.С. На ваш взгляд, можно ли полноценно заменить бомбардировщик истребителем-бомбардировщиком?

И.К. Полноценно – нет.

А.С. Тогда вопрос – опять-таки на Ваш взгляд, почему немецкие истребители не перешли к тактике непосредственного сопровождения ударных машин? Ведь, по вашим словам, она позволяла воевать в меньшинстве?

И.К. Черт его знает!.. Я думаю, что причин было несколько, как сугубо человеческих, так и технических.
У меня вообще сложилось впечатление, что «мессершмидт-109» был совершенно не приспособлен к такому виду боя. Похоже, когда его проектировали, то видели в нём, прежде всего, «воздушного охотника» и истребитель для маневренного боя. А вот про то, что придется сопровождать ударные машины «непосредственно», даже и не вспомнили.
При проектировании «Яка», похоже, исходили совершенно из другого принципа. «Як», прежде всего, задумывался как истребитель для непосредственного сопровождения ударных машин и как истребитель ПВО (для атак вражеских бомбардировщиков), только потом как истребитель для маневренного боя. И в самую последнюю очередь, при случае – «воздушный охотник».
Я тебе могу сказать прямо, что в качестве истребителя «непосредственного сопровождения», даже Як-7Б был лучше «мессера». Что же касается Як-1 и Як-9, то они в этом качестве, настолько же превосходили Bf-109G, насколько он их превосходил как «воздушный охотник».
Больше того – вот идет шестёрка «Илов», а в прикрытии у них четверка «Яков». Так вот, если на них нападет шестёрка «мессеров», то четыре «Яка» вполне смогут защитить свои «Илы». Не потеряют ни одного! «Яки» ведь для этого и были созданы. (Понятно, что при равном мастерстве наших и немецких лётчиков-истребителей.) А вот если идет шестерка «Лаптёжников», а у них в прикрытии четверка «мессеров», то при нападении шестёрки «Яков», шансов защитить свои «бомбёры» у немцев нет. Не сумеют. Сдохнут, но не сумеют! Не для того был «мессер» сделан. Хоть один «юнкерс», но «Яки» собьют, а остальных обязательно разгонят. Впрочем, «сдыхать» «мессеры» на этом деле не будут.

© А.Сухоруков