Глава 7
Расчеты и подсчеты

 

В статье «Обеспечение» из уже упоминавшегося сборника «Воздушная мощь – решающая сила в Корее» приведены довольно любопытные данные, исподволь проливающие свет на реальные потери американской авиации. Например: «Боевые воздушные патрули аварийно-спасательной службы, выполняя свои ежедневные задачи по обеспечению операций 5-й воздушной армии, оказали помощь в спасении за линией фронта более 1000 человек личного состава...»

В это число, судя по тексту, не входят летчики бомбардировочного командования, авиации ВМС, сухопутных войск и корпуса морской пехоты. К тому же, и это особенно важно подчеркнуть, наибольшие потери противник (конкретно 5 ВА) понес в одноместных самолетах, причем в районах северо-западнее Пхеньяна, то есть в зоне активных действий «мигов». Здесь аварийно-спасателная служба 5 ВА действовала лишь эпизодически и американцы редко предпринимали попытки выручить своих летчиков, выбросившихся с парашютом из сбитых и поврежденных в бою самолетов. Свою главную работу, как это явствует из статьи, спасатели вели на море. Таким образом, за приведенными цифрами, характеризующими деятельность АСС, видны гораздо более значительные боевые потери авиации США.

Точки над «i» окончательно расставляет сравнительный анализ методик исчисления боевых потерь, принятый в советской авиации и у американцев. Мы считали самолеты противника сбитыми не только по фотопленкам, фиксирующим попадания в них. В дополнение к кадрам фотопулеметов обязательно прилагались акт поисковой группы, свидетельства участников воздушного боя и подтверждение местных властей района, где упал сбитый самолет.

Примером нашей скрупулезности в подсчетах может служить такой факт. После воздушного боя один из самых храбрых и умелых советских летчиков – капитан Г.Гесь доложил, что сбил очередной американский самолет. По словам офицера, он вел огонь с короткой дистанции и машина противника взорвалась в воздухе. Это подтвердили другие летчики, участвовавшие в схватке. Однако, пленка фотопулемета, работавшего синхронно с пушками, не могла служить доказательством результативной атаки. Бой проходил в большом диапазоне высот, стекло фотопулемета при пикировании запотело, снимок получился размытым.

Командование оказалось в затруднении. Не решалось доложить в вышестоящий штаб об уничтожении самолета, хотя верило капитану Гесю и его товарищам. Сомнения рассеял механик, производивший послеполетный осмотр истребителя. В крыле «мига» Гесь «привез» кусок снаряженной ленты пулемета «Кольт-Браунинг» со взорвавшегося в воздухе самолета противника.

У нас были достаточно веские основания для того, чтобы только по результатам фотоконтроля считать самолет противника сбитым. Главным из них служила мощь огня трех пушек МиГ-15.

Действительно, пушки «мигов» обладали большой разрушительной силой. Всего за двухсекундную очередь по противнику выпускалось около 14 кг снарядов! Они пробивали любую броню американских самолетов и разрушали протекторный слой топливных баков. Попадание одного или нескольких таких снарядов приводило в большинстве случаев к гибели самолетов противника если не в районе воздушного боя, то при возвращении на аэродром или при посадке. Мы же в своей практике, когда не было подтверждений падения машин, относили такие самолеты в разряд подбитых. А их были сотни. За всеми этими особенностями войны кроется ответ на вопрос, почему небоевые потери американцев исчисляются в тысячах самолетов, и одновременно объяснение столь внушительного числа спасенных летчиков, покинувших самолеты при возвращении на свой аэродром после боя. Безусловно, такое количество (свыше 2000 самолетов) небоевых потерь отнюдь не красит авиацию США. Однако отнести большую часть этих машин в разряд потерянных в бою, то есть признать подлинную правду, значило нанести непоправимый удар по престижу своих ВВС. Потому в ход и пошли различные манипуляции.

Совсем иначе выглядят подсчеты американцами потерь ОВА и советской авиации. Основанием для этого у них служили только субъективные свидетельства летчиков и, казалось бы, объективные доказательства - кинопленка, фиксировавшая попадания очередей крупнокалиберных пулеметов «Кольт-Браунинг».

Ясно, что не подтвержденные другими источниками доклады летчиков не могут приниматься в расчет. В таком случае потери противника преувеличиваются настолько, насколько хватит фантазии у воздушных бойцов. Это давно всем известно. А вот как быть с кинопленкой, которая запечатлевает попадания, даже много попаданий в самолет противника?

Дело в том, что по отношению к огню 12,7-мм пулеметов МиГ-15 был очень живуч. Летчика защищали лобовое бронестекло и 20-мм бронезаголовник, не пробиваемые пулями даже при прямом попадании по нормали. Двигатель ВК-1 оказался также малоуязвим. Протекторы топливных баков быстро затягивали пробоины. Даже при попадании множества пуль МиГ-15 в большинстве случаев дотягивал до аэродрома или продолжал бой.

Самолеты, получившие десятки пробоин, авиаспециалисты быстро ремонтировали и возвращали в строй. Так, в тяжелом бою один из «мигов» получил 120 пробоин, но благополучно произвел посадку, был отремонтирован и продолжал полеты. Безусловно, пленки кинопулеметов противника зафиксировали множество попаданий в этот самолет, и у американцев он числился сбитым. Мало того, если этот МиГ-15 атаковали несколько F-86, то вполне возможно, что не один летчик записал его на свой счет.

Советская реактивная истребительная авиация, уступавшая по численности самолетов и в еще большей степени летчиков (американцы имели значительный их резерв), нанесла крупное поражение ВВС США. О многих факторах, способствовавших этому, говорилось в предыдущих публикациях. Но главным нашим оружием была глубокая вера в правоту идей, за которые мы сражались в небе Кореи и Китая.

Эта вера служила основой героизма и высокой моральной стойкости воинов-интернационалистов. Приведу только два примера, показывающие моральный облик советских и американских летчиков.

В мае 1951 года в воздушном бою командир звена старший лейтенант Е. Стельмах сбил В-29 и зажег второй бомбардировщик. В этот момент он сам был атакован. Пилоту F-86 длинной очередью удалось перебить тяги управления рулем высоты МиГ-15. Стельмах принял решение покинуть самолет. На беду, все произошло в районе, где действовали диверсионные группы противника. Бандиты трижды ранили снижавшегося на парашюте советского летчика. Но истекавший кровью Стельмах, приземлившись, вступил в свой последний и неравный бой. Оказавшееся неподалеку подразделение китайских добровольцев пробилось к месту трагедии. Но было уже поздно. Расстреляв имевшиеся у него две обоймы патронов, Евгений последнюю пулю оставил для себя. Мужественному летчику было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

И ни один из сбитых американских пилотов, спасшихся на парашюте, не оказал сопротивления при пленении. Все они просили о пощаде и больше всего боялись встречи с жертвами и очевидцами их варварских налетов.

Я рассказывал о посещении группой советских авиационных командиров города Синыйчжу, полностью разрушенного и сожженного американскими летчиками, об ужасе и горе чудом оставшихся в живых его жителей. Корейские товарищи показали нам один экипаж сбитого В-29, принимавший участие а налете. Американские летчики находились в полуразрушенной ими же местной тюрьме.

Старший из американцев обратился к нам с жалобой на плохие условия содержания их в плену, ссылаясь при этом на международные конвенции, определяющие порядок обращения с пленными. Тогда мы спросили: не хочет ли экипаж встретиться с уцелевшими от бомб жителями города и в их присутствии изложить свои претензии? Американцы пришли в ужас и стали просить, чтобы такой встречи не было.

В 64 иак, в отличие от противника, не существовало никаких норм вылетов, после выполнения которых летчики могли бы убыть на Родину. Все летали вплоть до замены авиачасти. Вместе с тем старались придерживаться определенных правил. Так, каждый катапультировавшийся летчик подлежал отправке на Родину для тщательного медицинского обследования. Откомандировывались и получившие ранения, если для лечения требовалось длительное время, страдавшие тяжелыми болезнями.

Каждый раз, когда решались вопросы такого порядка, летчики под всякими предлогами пытались остаться в строю, продолжать боевую работу.

И командиры частей, тоже не желая расставаться с опытными воздушными бойцами, иногда шли на уступки подчиненным. Например, капитан Лев Кириллович Щукин - один из самых доблестных наших летчиков - уничтожил 10 самолетов, был дважды сбит, катапультировался, но продолжал летать. Пополнил свой боевой счет еще пятью машинами, опять был сбит, ему пришлось покинуть самолет. И снова продолжал летать. Такая же история произошла с капитаном Полянским, который трижды катапультировался, но оставался в строю. Только после вмешательства командира корпуса удалось заставить неуемных летчиков и их командиров соблюдать установленные правила.

Думается, эти примеры достаточно ярко характеризуют моральный облик и бойцовские качества советских летчиков, сражавшихся за свободу и независимость братских народов КНДР и КНР. Интернациональный подвиг участников войны в Корее заслуживает славы и доброй памяти.

К сожалению, «мода» на очернение нашей истории позволила некоторым журналистам и общественным деятелям безапелляционно взять на себя роль судей в оценке действий советских войск за пределами СССР. И оценка эта, разумеется, во всех случаях заведомо отрицательная. Война в Корее - не исключение.

Так вот, и с политической, и с военной точек зрения боевая деятельность 64 иак не дает для критики ни малейшего повода. Советские воины прибыли в Корею с чистыми, благородными целями, после неоднократных, настойчивых просьб правительств КНДР и КНР.

Корпус выполнял сугубо оборонительные задачи по прикрытию даже не столько военных объектов, сколько городов и сел, ирригационных сооружений, дорог, мирного населения. Такой щит был просто необходим. Ведь из миллионов погибших корейцев значительную часть составляли мирные жители. И большинство из них стали жертвами ударов авиации интервентов. Многие летчики 64 иак отмечали недостаточную стойкость американских пилотов в бою и плохую взаимовыручку Полагаю, что это логическое следствие системы комплектования вооруженных сил США - службы по контракту проще говоря, наемничества. Может быть, мои мысли на сей счет кому-то покажутся несовременными, однако история убедительно доказывает, что отлично обученные и вооруженные наемники в бою с равным по силам, но более убежденным в правоте защищаемых идеалов противником, как правило, стойкости не проявляют. Среди них никогда не было и не будет своих Гастелло и Матросовых, Щукиных, Стельмахов, Шебановых, Бойцовых... Наемники не случайно получили презрительную кличку «гуси». Вербовка их в большинстве случаев осуществляется тайно, и свои настоящие имена они предпочитают не называть.

Наши авиаторы не имели наступательного оружия. Даже на складах не было ни бомб, ни ракет, ни баков с напалмом. Да и штатный состав корпуса соответствовал задачам обороны. Кроме того, существовавшие ограничения района боевых действий корпуса линией Пхеньян - Вонсан на юге, т. е. практически 39-й параллелью, удаляли нас на сто с лишним километров от линии фронта. Запрет действовать над морем даже в пределах границ КНДР еще в большей степени подчеркивал оборонительный характер задач 64 иак.

Американцы в качестве заслуги своих ВВС часто подчеркивают тот факт, что их авиация, несмотря на примерно равное с противником количество потерь, сумела сохранить превосходство в воздухе и не допустила ударов по сухопутным войскам и флоту. Ну к чему такое лицемерие? Объективному историку, внимательному читателю из опубликованных в журнале материалов уже известно, что абсолютное превосходство в воздухе ВВС США под ударами наших «мигов» было безвозвратно потеряно еще летом 1951 года.

Да, ни один кореец, ни один американский пехотинец или моряк не погибли от ударов советских авиаторов. Но совсем не потому, что американская авиация служила надежным щитом. Просто характер боевых действий советских воинов-интернационалистов определялся целями и задачами, поставленными перед ними: помочь корейскому и китайскому народам отстоять свободу и независимость своей родины.

Конечно, и мы в ожесточенных боях потеряли немало летчиков, зенитчиков. Все погибшие в Корее советские воины-интернационалисты похоронены на Русском кладбище в Даляне (КНР). Раньше этот город назывался Дальний, здесь находилась русская военно-морская крепость Порт-Артур. В этом историческом месте рядом с погибшими участниками русско-японской войны 1904-1905 годов покоятся и мои боевые товарищи. Вечная им всем память!