Глава 8
Управление боевыми действиями

 

Из советских войск в боевых действиях в Корее принимал участие только 64 иак. Значительный контингент наших авиаторов находился на территории КНР, но он подчинялся соответствующим советникам, занимался обучением китайских летчиков и в боях никогда не участвовал.

Управление полками и дивизиями авиационного корпуса было строго централизованным. Это диктовалось необходимостью быстрого сосредоточения максимально возможных сил наших истребителей для отражения массированных налетов авиации противника, имевшего значительное численное превосходство, боевую и оперативную инициативу, достаточно много времени для подготовки и организации воздушных налетов.

Командный пункт (КП) корпуса располагал значительно большей информацией о противнике, чем КП авиасоединений, и имел на территории КНДР два вспомогательных пункта управления. ВПУ были оснащены локаторами и радиостанциями, здесь работали опытные авианаводчики, способные тактически грамотно наводить МиГ-15 «по-зрячему» на визуально наблюдаемого противника, а также предупреждать своих летчиков о возможных опасностях. Все это делало управление действиями истребительной авиации с КП корпуса более эффективным, чем при его децентрализации. ВПУ располагались в районе переправ у Анею и Пхеньяна. КП 64 иак находился вблизи Аньдуна.

Днем с командного пункта боевыми действиями руководил обычно командир авиакорпуса, ночью один из его заместителей. Поскольку никакой предварительной информации о времени взлета и вообще о предполагаемых действиях противника мы не имели, значительная часть наших сил в течение всего светлого времени находилась в состоянии повышенной боевой готовности: летчики дежурили в кабинах самолетов с включенными радиостанциями. Приказ на вылет передавался по радио непосредственно командирам дежурных групп, а остальные силы занимали повышенную готовность или немедленно взлетали вслед за дежурными подразделениями. Все боевые команды передавались по радио. Проводная связь применялась только в качестве дублирующего средства.

Боевые задачи ставились, когда истребители уже находились в воздухе. Они уточнялись и даже радикально изменялись по мере прояснения общей воздушной обстановки и получения более конкретных данных о намерениях противника. Нужно отметить, что в условиях гористой местности и недостаточного количества локаторов обширные районы и направления нами не просматривались, а сильные радиопомехи противника снижали и без того ограниченные возможности в своевременном обнаружении самолётов, определении направлений их полета и вероятных объектов, по которым будет нанесен удар.

В такой обстановке огромную роль в принятии правильных решений играли опыт, а также хорошая оперативная и тактическая подготовка соответствующих командиров. Анализ даже очень ограниченных данных воздушной обстановки, оценка характера и объектов воздушной разведки, которая велась противником накануне очередного дня боевых действий, собственная разведка работы бортовых панорамных прицелов противника, радиопереговоры, другие косвенные данные позволяли опытному и эрудированному командиру принять в самые короткие сроки пусть не самое оптимальное, но в общем правильное решение. Примером тому может служить быстрая оценка, обстановки, принятие решения и действия по разгрому группы стратегических бомбардировщиков В-29, о чем я рассказывал в предыдущих публикациях. Промедление же с принятием решения в лучшем случае приводило к тому, что времени на его реализацию уже не оставалось. Опыт показал, что летчики гораздо быстрее вживались в боевую работу и осваивали тактику боя, чем некоторые командиры и штабные офицеры приобретали навыки в управлении в новой для себя обстановке.

Для воздушной войны в Корее характерны массовое применение радиоэлектронных средств (РЭС) и борьба с ними. В дальнейшем полученный опыт повлиял на быстрое развитие целого направления в военной науке и технике, получившего название «радиоэлектронная борьба» (РЭБ). В Корее в этом деле ведущую роль играла авиация США. Мы активной борьбы с радиоэлектронными устройствами противника не вели, поскольку необходимых средств не имели. Все наши действия сводились к радиоэлектронной разведке противника и проведению необходимых мероприятий по сохранению устойчивости системы управления своими истребителями в условиях помех.

Противник же имел широко разветвленную сеть радиолокационных станций, размещенных на контролируемой им территории Корейского полуострова, прибрежных островах и кораблях ВМС, радиотехническую систему навигации и бомбометания «Шоран», большой набор различных радиоэлектронных средств, установленных на самолетах. Его аэродромы были оборудованы радиосветотехническими системами, позволявшими [...] применявшихся в качестве постановщиков помех, устанавливались передатчики, создававшие заградительные и направленные помехи, а также автоматы пассивных помех для сброса дипольньгх отражателей. Бомбардировщики имели бортовые панорамные радиолокационные прицелы, а истребители - радиодальномеры, автоматически вводившие данные в стрелковые прицелы. У американцев была также одна эскадрилья всепогодных F-94 с радиолокационными прицелами для борьбы с нашими ночными истребителями. Все самолеты оборудовались восьмиканальными УКВ-радиостанциями, а бомбардировщики - и радиостанциями с большой дальностью действия, работазшими в других диапазонах частот.

Мы располагали радиолокационной сетью обнаружения и наведения на цели, включавшей локаторы и радиостанция нескольких типов, шестиканальной УКВ-связью между самолетами и КП, артиллерийскими радиолокационными станциями кругового обзора и орудийной наводки, а также радиоприемниками с кварцевыми устройствами, позволявшими прослушивать радиопереговоры экипажей противника. Аэродромы были оборудованы радиосветотехническими системами, обеспечивавшими выполнение полетов в сложных метеоусловиях и ночью, а также пеленгаторами. В то время в Вооруженных Силах СССР эксплуатировалась специальная система «Пирамида», предназначенная для радиоэлектронной разведки противника и создания активных помех. Мы имели только ее приемную часть, позволявшую лишь вести разведку. Передатчиков для создания помех не было.

В условиях интенсивных радиопомех нашим локаторам всех типов управлять боевыми действиями истребителей было очень сложно. В этих случаях мы использовали ту отрывочную информацию, которую все же удавалось снять с экранов РЛС, доклады ВПУ о визуально наблюдаемых самолетах противника, принятые сигналы работы бортовых панорамных прицелов, которые часто применялись экипажами бомбардировщиков для навигации, данные, содержащиеся в прослушиваемых радиопереговорах летчиков.

Что касается наблюдения за положением групп своих самолетов, то эта задача даже при интенсивных радиопомехах решалась значительно легче, так как после включения имевшихся на борту МиГ-15 систем «СЧ» (свой-чужой) и «Беда» (бедствие) эти сигналы отчетливо просматривались на фоне помех на экранах наземных радиозапросчиков. Кроме того, широко использовались доклады летчиков о воздушной обстановке и ее изменениях, поскольку противник помех нашей УКВ-связи не создавал.

Мы предполагали, что американцы прослушивали нашу радиосеть (точных сведений о подслушивании не было) и передавали наиболее важные команды условным языком.

[...], поэтому на приборные доски МиГ-15 наклеивались таблички раскодирования приказов и запросов. Применялись в переговорах и дезориентирующие сведения.

Имея информацию о некоторых радиотехнических системах и устройствах противника, мы тем не менее не могли ее полностью использовать для повышения эффективности боевых действий. Так, мы знали расположение наземных станций системы «Шоран» и после трех-четырех засечек обнаруженных целей точно рассчитывали орбиту полета бомбардировщиков. Однако, не имея бортовых радиолокационных прицелов летчики, даже выведенные к цели, отыскать ее в облаках или ночью могли только случайно. Мы знали о радиодальномерах в прицелах истребителей, имели два трофейных прицела, но создавать им помехи было нечем. Поэтому на МиГ-15 были установлеяы перископы для наблюдения за задней полусферой и аппаратура «Защита хвоста», подававшая звуковой сигнал летчику о том, что самолет облучается радиодальномером прицела. В такой сложной для нас а Корее радиоэлектронной обстановке боевые действия велись почти три года.