Смердынская операция 1
Разработка Смердынской операции началась 2
февраля 1943 года. В Директиве Военного Совета Волховского фронта
говорилось: «В связи с затяжным характером фронтального наступления 2-й
Ударной армии на Синявино, приказываю: ударной группе войск 54-й армии
прорвать фронт противника на участке Макарьевская Пустынь, Смердыня,
Егорьевка, Кородыня. Главный удар нанести в направлении: Васькины Нивы,
Шапки, с целью выхода в тыл Синявинской группировки противника. Ближайшая
задача: разбить противостоящего противника в районе: Макарьевская Пустынь,
Смердыня, Кородыня, выйти на рубеж: Костово, Бородулино, перерезать шоссе и
ж.д. в районе Любань».
При подготовке операции в штабе 54-й армии, давалась следующая оценка и
характеристика обороны противника: «Свой оборонительный рубеж противник
оборудовал и усовершенствовал в течение 10 месяцев и сумел за это время
создать сильно развитую систему инженерных заграждений и препятствий».
Местность в полосе прорыва почти на всем протяжении участка представляла
собой леса и болота, с большим количеством оврагов и ручьев. В том же
документе говорилось: «...Слабо развитая система дорог, лесисто-болотистый
характер местности, большая толщина снежного покрова в значительной мере
снижали темп продвижения пехоты, танков и артиллерии сопровождения...».
Операция готовилась на 8 февраля 1943 года, но Директивой штаба Волховского
фронта по согласованию со Ставкой Верховного Главнокомандования начало
наступления было перенесено на 10 февраля 1943 года.
Основная задача по прикрытию и всесторонней помощи с воздуха войскам
Волховского фронта была возложена на 14-ю Воздушную армию. После прорыва
блокады Ленинграда авиация принимала активное участие в операциях по
расширению «коридора». С началом наступления 54-й армии авиация действовала
в ее интересах, но уже с 13 февраля частью сил вела бои в районе Синявино,
способствуя продвижению 2-й Ударной армии. Для обеспечения Смердынской
операции были привлечены штурмовики 281-й штурмовой дивизии (командир
дивизии подполковник Гресков С.Е., в дивизию входили: 703-й, 872-й, 448-й
штурмовые полки), которая изначально была сформирована в составе 14-й
Воздушной армии. Прибывшая на Волховский фронт с Калининского фронта в конце
декабря 1942 года и участвующая в прорыве блокады Ленинграда 232-я штурмовая
дивизия (командир дивизии полковник Вальков А.Г., в дивизию входили: 801-й,
704-й, 230-й штурмовые полки), также была привлечена для содействия в
проведении операции. Для прикрытия поля боя и сопровождения ударных
самолетов использовались полки 2-го истребительного авиакорпуса под
командованием генерал-лейтенанта авиации А.С.Благовещенского. Этот корпус
также прибыл из состава Калининского фронта в декабре 1942 года. В состав
корпуса входили 215-я истребительная дивизия под командованием
генерал-лейтенанта авиации Кравченко Г.П. (263-й, 522-й, 2-й гвардейский
истребительные авиаполки), и 209-я истребительная дивизия под командованием
полковника Забалуева В.М. (1-й гвардейский, 12-й истребительные полки). В
состав 14-й Воздушной армии, кроме уже названной 281-й штурмовой дивизии,
также входили: 280-я бомбардировочная авиадивизия под командованием
полковника Буянского Н.Н., 279-я истребительная авиадивизия под
командованием полковника Дементьева Ф.Н., и несколько полков ночных
бомбардировщиков По-2. В феврале 1943 года из резерва Верховного
Главнокомандования на Волховский фронт прибыл 1-й бомбардировочный
авиакорпус, под командованием генерал-лейтенанта авиации Судца В.А., в
который входили 263-я бомбардировочная дивизия под командованием полковника
Добыша Ф.И. и 293-я бомбардировочная дивизия под командованием полковника
Грибакина Г.В.
К утру 10 февраля 1943 года части и соединения ударной группы войск 54-й
армии заняли исходные позиции. Непосредственно перед атакой был произведен
огневой налет максимальной плотности. В 11.15 бомбардировочная и штурмовая
авиация в течении 15 минут подвергла авиационной обработке передний край и
ближайшую глубину обороны противника.
Бывший летчик 202-го бомбардировочного авиаполка 263-й бомбардировочной
дивизии Герой Советского Союза Николай Иванович Гапеёнок вспоминал:
«...Утром была проведена артиллерийская и авиационная подготовка, в которой
участвовал и наш авиаполк, наносивший бомбовые удары по дотам, дзотам и
огневым средствам противника в непосредственной близости от своих войск в
районе Смердыня».
В первый день наступления потери в авиации на данном направлении со стороны
14-й Воздушной армии были незначительны, так как летчики поддерживали части
2-й Ударной армии на Синявинском направлении.
|
Гришин Н.В. |
При возвращении с боевого задания произошел несчастный случай. В 3
километрах восточнее аэродрома Кипуя столкнулись два Ил-2 230-го штурмового
авиаполка. В оперативной сводке по 232-й штурмовой дивизии, говорится, что
старший лейтенант Соколов смог посадить свой Ил-2 (заводской номер 5624), а
вот самолет Ил-2 (заводской номер 3999), который пилотировал младший
лейтенант Николай Васильевич Гришин, разбился.
Не вернулся с боевого задания из района Любани самолет Пе-2 из состава 4-го
гвардейского бомбардировочного авиаполка 280 БАД. В состав экипажа
бомбардировщика входили: летчик, младший лейтенант Саферов Сергей Антонович,
штурман, лейтенант Иоганнсен Георгий Арестович, стрелок-радист, старший
сержант Мельников Федор Васильевич.
К исходу дня части ударной группы сухопутных войск, несмотря на
неоднократные попытки прорвать оборону противника, не смогли сломить его
сопротивление, и были отведены на исходное положение. В Докладе о боевых
действиях ударной группы войск 54-й армии в Смердынской операции говорилось:
«Было ясно, что артиллерийская и авиационная подготовка наступления не
разрушила оборонительную полосу противника, укреплявшуюся в течение 10-11
месяцев, и, что решить задачу прорыва одной только живой силой было
невозможно».
В оперативной сводке штаба Волховского фронта по результатам первого дня
наступления указывалось: «ВВС фронта групповыми налетами бомбили и
штурмовали ж\д эшелоны на станциях Мга, Шапки, Любань, войска и артиллерию
противника, а также его укрепления на поле боя перед фронтом 2-й Ударной и
54-й армий, прикрывали свои войска и вели разведку. Произведено за день 522
самолето-вылета. В результате боевых действий, по неполным данным, разрушено
блиндажей – 22, ДЗОТ – 18, уничтожено автомашин 12, штабная автомашина и
радиостанция, 12 подвод с грузом. Взорвано 2 склада боеприпасов. Рассеяно с
частным поражением до 2-х рот пехоты. В воздушных боях сбито 3 самолета
противника, из них 2 бомбардировщика и один истребитель. Активность авиации
противника была сравнительно незначительна. Зарегистрировано 32
самолето-пролета».
11 февраля 1943 года в 10.00 началась артиллерийская и авиационная обработка
переднего края и ближних тылов противника, которая длилась до 11.15. В этот
день все три полка 281-й штурмовой дивизии получили задачу на уничтожение
целей в районе Ляды, которые находились в ближнем тылу противника.
При нанесении бомбоштурмового удара штурмовики были обстреляны зенитным
огнем и атакованы истребителями противника. В результате атак истребителей
на самолете Ил-2 (заводской номер 3038) из состава 703-го штурмового
авиаполка, который пилотировал младший лейтенант Калашников, был убит
воздушный стрелок сержант Петр Степанович Киреев, но летчик, получивший
легкие ранения, смог привести самолет на свой аэродром. Самолет Ил-2
(заводской номер 5638) из состава 872-го штурмового авиаполка, которым
управлял младший лейтенант Владимир Алексеевич Задворников, не возвратился с
боевого задания. Каких-либо сведений о его судьбе так и не поступило.
Самолет Ил-2 (заводской номер 1871416) из состава 448-го штурмового
авиаполка, который пилотировал младший лейтенант Яков Георгиевич Ельчанинов,
в районе цели был атакован одним Ме-109. После третьей атаки его самолет был
потерян из виду другими экипажами в районе деревни Добрая. Сведений о судьбе
летчика и самолета в тот день в полк не поступило, и лишь 17 февраля 1943
года эвакуационной командой дивизии обломки его самолета были обнаружены в
районе разъезда Жарок. Летчик погиб.
Летчик-стажер 703-го штурмового авиаполка, лейтенант Владимир Тимофеевич
Швырев, который пилотировал Ил-2 (заводской номер 9522), при выходе из атаки
потерял группу. И из-за сильного снегопада летчик произвел вынужденную
посадку и прибыл в часть 12 февраля 1943 года. Самолет перегнали в полк
только 19 февраля 1943 года.
Другой летчик 703-го полка, младший лейтенант Леонид Павлович Усов, который
вылетел на задание на самолете Ил-2 (заводской номер 1189), при уходе от
атаки истребителей противника потерял ориентировку. Только в районе
аэродрома Большой Двор он смог сориентироваться, но из-за недостатка
горючего произвел вынужденную посадку. Летчик на самолете У-2 перелетел в
свою часть 15 февраля 1943 года. Самолет из-за непогоды смогли перегнать на
свой аэродром только 22 февраля 1943 года.
Для нанесения удара по немецкой линии обороны в районе Смердыня вылетают
бомбардировщики 1-го бомбардировочного авиакорпуса. Семерка самолетов Пе-2
46-го бомбардировочного авиаполка 263-й БАД под руководством лейтенанта
Решетникова подходят к цели. С правой стороны от лидирующего звена шла пара
ведущего, младшего лейтенанта Филимошина и ведомого, старшего сержанта
Черного. В районе бомбометания высота облачности была 1100-1200 метров. Во
время подлета к цели из штаба полка поступила шифрограмма с приказанием
сбросить бомбы с одного захода на цель, но, подойдя к цели, экипажи из-за
слабой видимости ее почти не просматривали. Лидер группы решил нанести удар
по запасной цели, и группа ушла дальше на территорию противника в район
станции Ушаки.
Нанеся удар по станции Ушаки, на которой скопились железнодорожные составы с
боеприпасами, сбросив с первого захода все бомбы, экипажи ушли на свою
территорию, где сделали правый разворот с повторным заходом на цель для
обстрела из бортового оружия.
На втором заходе, при левом развороте над целью, самолет старшего сержанта
Черного отстал от самолета ведущего, младшего лейтенанта Филимошина. Сам
Филимошин при этом обстреливал цель из бортового оружия. По прекращении
стрельбы самолет Филимошина перешел в набор высоты. Старший сержант Черный
следовал за самолетом ведущего, но несколько отстал. Дав форсаж, он смог
догнать самолет Филимошина, на высоте около 1200-1300 метров. При этом оба
самолета оказались выше остальной пятерки самолетов на 100 метров.
На этой высоте самолеты попали в редкую облачность. В это время стрелок
экипажа Черного – Сергеев докладывает летчику о появлении внизу истребителей
противника, одновременно с ним самолеты противника увидел и штурман экипажа,
младший лейтенант Костюковский. Стрелок-радист самолета Филимошина – сержант
Гладков вел осмотр воздушного пространства через верхний люк своей кабины.
Вдруг он заметил приближение самолета и только то, что он успел убрать
голову из люка, спасло ему жизнь. В следующую секунду произошел сильный
удар, в его кабине стало темно, и непонятным для себя образом он оказался
падающим вниз. Раскрыв парашют и опускаясь на землю, сержант Борис Ефимович
Гладков видел падение и удар о землю центроплана своего самолета и гибель
под ним своего командира, младшего лейтенанта Ивана Георгиевича Филимошина и
штурмана, старшего лейтенанта Владимира Дмитриевича Третьякова.
Во время столкновения самолетов, как говорилось выше, штурман экипажа
самолета Черного – младший лейтенант Костюковский наблюдал за истребителями
противника, которые находились ниже общей группы наших самолетов. Услышав
сильный треск и почувствовав сильный удар, Костюковский только и успел
увидеть, как перед ним промелькнул фонарь от кабины летчика, сорванный
Черным, в это же время ему в лицо хлестнула струя воздуха. Команды «прыгай»
он не слышал, но почувствовав падение самолета, выпрыгнул с парашютом.
Члены экипажей других самолетов видели, как самолет Филимошина произвел
резкий противозенитный маневр, отвернув на внешнюю сторону, так как самолеты
перелетали линию фронта, и по ним велся зенитный огонь. Летчик Черный не
успел повторить маневр ведущего, и самолет Филимошина ударил винтами его
самолет в районе кабины стрелка-радиста. Очевидцы подтвердили, что в
обломках падающих самолетов погибли летчик младший лейтенант Филимошин и его
штурман, старший лейтенант Третьяков. Остальные члены экипажей столкнувшихся
самолетов выбросились с парашютами и опустились на землю в районе деревни
Смердыня. Во время спуска в воздухе огнем противника был расстрелян
стрелок-радист из экипажа самолета Черного – сержант Сергеев Георгий
Ефимович, который приземлился на землю мертвым, и был похоронен наземными
войсками в районе линии фронта у деревни Смердыня.
|
Самолетный лючок с номером самолета
И. Филимошина и В. Третьякова |
Оставшиеся пять самолетов, успешно маневрируя от огня зенитных орудий
противника и избежав атаки немецких истребителей, благополучно перелетели
линию фронта. Четыре самолета произвели посадку на свой аэродром, а пятый, в
составе экипажа летчика лейтенанта Мельникова, штурмана, младшего лейтенанта
Гапоненко и стрелка-радиста, старшины Онопко, совершил вынужденную посадку с
убранными шасси в 12 км северо-восточнее аэродрома в районе деревни
Замостье. В результате вынужденной посадки у самолета была повреждена правая
плоскость, экипаж остался невредим и, спустя некоторое время, был доставлен
на свой аэродром. Причиной вынужденной посадки оказался перерасход горючего.
В результате этой трагической случайности авиационное звено осталось без
своего командира.
|
Дублированный заводской номер двигателя
самолета Филимошина И.Г. и Третьякова В.Д. |
Осенью 2004 года в русле ручья рядом с урочищем Кородыня поисковиками отряда
«Любань» под руководством И. Сурова были обнаружены обломки самолета и
останки экипажа. На редукторе одного из моторов удалось обнаружить
дублированный заводской номер двигателя, а в самом ручье весной 2005 года
вымыло дюралевый лючок, на котором был нанесен красной краской заводской
номер самолета. О том, что это самолет 46-го бомбардировочного полка и
обнаруженные останки принадлежат младшему лейтенанту Ивану Филимошину и
Владимиру Третьякову, удалось выяснить благодаря документам ЦАМО. 9 мая 2006
года останки погибших были торжественно захоронены на воинском мемориале
«Березовая Аллея» в городе Любань Тосненского района Ленинградской области.
А 28 января 2007 года на могиле своего отца и потом на месте гибели побывал
сын Владимира Третьякова – Юрий Владимирович Третьяков, который помнил отца
только по сохранившимся фотографиям и рассказам матери, так как сам родился
в 1941 году.
|
Третьяков В.Д. со своей женой |
Были в этот день потери и в 293-й дивизии 1-го бомбардировочного
авиакорпуса. При втором заходе на цель экипажи 780-го бомбардировочного
полка капитана Стодолкина, старшего лейтенанта Румянцева и младшего
лейтенанта Пискунова были атакованы истребителями противника. Самолет Пе-2,
который пилотировал капитан Сергей Стодолкин, был сбит в районе Смердыни,
экипаж с парашютами покинул горящий самолет уже над своей территорией. В
первоочередном донесении полка указывалось, что судьба летчика не известна,
штурман самолета погиб, а стрелок-радист Лошук (Лащук) упал в снег без
парашюта, но остался жив. Так как, в донесении о потерях 1-го
бомбардировочного авиакорпуса за февраль 1943 года экипажа капитана
Стодолкина нет, то можно сделать вывод, о том, что экипаж вернулся в полк, и
запись о гибели штурмана самолета была преждевременной. Гвардии майор Сергей
Никитович Стодолкин погиб при катастрофе самолета 24 марта 1944 года в
Полтавской области в составе уже 162-го гвардейского авиаполка.
Также преждевременно в донесении полка было указано, что экипаж самолета
Пе-2 летчика Румянцева и штурмана Шкрятко (стрелок-радист в документах не
указан) не вернулся с боевого задания. Оказалось, что экипаж на дымящем
самолете совершил вынужденную посадку на лес в районе Верхняя Влоя на нашей
территории. И хотя, самолет оказался разбитым, летчик и штурман были только
легко ранены.
А вот судьбу третьего экипажа этого авиаполка удалось выяснить, только в
марте 1945 года, когда был освобожден из плена и вернулся в полк летчик
самолета, лейтенант Василий Евстафьевич Пискунов. Со слов Пискунова, самолет
был подбит над целью зенитной артиллерией немцев, он выбросился с парашютом
над территорией противника. Что стало со стрелком-радистом экипажа он
сказать не мог. Вместе со штурманом, младшим лейтенантом Петром Васильевичем
Давыдовым, который тоже выпрыгнул с парашютом, они, не успев прийти в себя,
были окружены немцами и взяты в плен. О дальнейшей судьбе своего штурмана
Пискунов тоже не знал. В документах о безвозвратных потерях полка в период
Смердынской операции напротив фамилий Пискунова и Давыдова были сделаны
записи как о пропавших без вести. Данные на стрелка-радиста в потерях полка
не указаны, что говорит о том, что он смог вернутся в полк до момента
составления этих донесений.
У истребителей в этот день были две потери. Не вернулся на свой аэродром из
района Будково самолет Ла-5 из состава 522-го истребительного авиаполка
215-й дивизии, который пилотировал капитан Михаил Николаевич Карабанов. Это
была весомая потеря для полка. Михаил Карабанов на это время был уже
состоявшимся пилотом, на его счету было 10 личных и 14 групповых побед (по
другим источникам 15 личных и 13 групповых). Последний самолет противника,
Хш-126, записанный на его счет, был сбит в группе с другими летчиками полка
накануне 10 февраля 1943 года юго-западнее деревни Липовик.
«Что это был за летчик!», - с восхищением вспоминает Герой Советского Союза,
бывший командир 2-го гвардейского истребительного авиаполка Емельян
Филаретович Кондрат. В своей книге «Достался нам век неспокойный» он
описывает события января-февраля 1943 года, когда его полк в составе 215-й
истребительной дивизии находился под Ленинградом. Самый яркий момент его
воспоминаний как раз связан с капитаном Карабановым. В это время полки
дивизии проводили облеты территории, на которой должно было начаться
наступление. Командир полка вместе с группой летчиков полка следили за
посадкой своих самолетов:
«Майоров говорил, а в это время на посадку шел Соколов. Вдруг из-за леса на
бреющем выскочил истребитель, догнал Соколова и, обгоняя, закрутил вокруг
него спираль, потом перевернулся на спину и понесся почти над землей вот
так, кабиной вниз.
— Ё-моё! — воскликнул Майоров. Он подался всем телом, следя за таким
удивительным полетом, в глазах полыхали восхищение и зависть.
— Карабанов! — уважительно произнес Соболев.
Карабанова знали все — кто лично, кто понаслышке. Волшебник пилотажа,
виртуоз. В бою неописуемо дерзок. Мастерское владение машиной позволяло ему
применять в бою такие маневры, что порой в голове не укладывалось.
На фюзеляже его самолета нарисована пасть разъяренного тигра — символ,
хорошо соответствующий бойцовской беспощадности Карабанова. Знали его и
фашисты. По отличительному знаку, по манере боя, по тому урону, какой он
наносил, по фамилии, которая звучала в эфире. Они и сами ее произносили.
Нередко наши радисты, настраиваясь на волну их радиопереговоров, слышали
панические предупреждения:
— Ахтунг! Внимание! В небе Карабанов!
Сейчас наши аэродромы были рядом, и Карабанов таким образом, возвращаясь к
себе, передавал нам приветы.
Соколов зарулил, поставил самолет, направился к остальным. Добродушному
Соколову и возмутиться как следует не удается. У него даже это выходит без
гнева.
— Что за народ! Сесть спокойно не дадут».
И вот не стало такого замечательного летчика. В документах полка он до сих
пор считается пропавшим без вести. Как сложилась его судьба? Погиб? А может
быть попал в плен и сгинул там?
В воспоминаниях летчика-бомбардировщика, генерал-полковника авиации Андрея
Герасимовича Рытова описан рассказ одного штурмана из его полка, который в
мае 1943 года был сбит и попал в плен:
«Памятный майский день 1943 года, - писал Елагин, - был моим последним днем
в родном полку. Прямым попаданием вражеского снаряда разбило хвостовое
оперение самолета и левый мотор. Машина стала неуправляемой и начала
беспорядочно падать. Саша Репин выбросился с парашютом на высоте примерно
1200 метров, а я почти у самой земли. Радист, старшина Говоров, вероятно,
был убит в воздухе. Сколько я ни запрашивал его - ответа не получил.
Территория была занята врагом, и нас, в конце концов, выследили и схватили.
Меня посадили в легковую машину и повезли в Локоть, где показали результаты
боевой работы нашего полка. Лежали убитые фашисты, догорали склады с горючим
и автомашины, дымилось разрушенное здание бывшего горсовета, в котором
располагался вражеский штаб.
«Смотри на дело своих рук, - зло сказал мрачный майор в гестаповской форме.
- За это не щадят...»
На той же машине меня отвезли на станцию Комаричи, откуда переправили в
орловскую тюрьму. Потом - Смоленск, Лодзь, Мосбург, местечко Оттобрун
километрах в шестидесяти от Мюнхена. В так называемом «рабочем лагере» были
невыносимо тяжелые условия: голод, каторжный труд, издевательства
надсмотрщиков. Но больше всего угнетала тоска по Родине.
Меня и моих товарищей ни на минуту не покидала мысль о побеге из фашистского
плена. 29 августа 1943 года я, летчик Карабанов, с которым встретился в
Лодзи, и еще два советских парня совершили побег. Добрались до Вены. Там на
наш след напала полиция. Пришлось разъединиться. Я остался один и ушел
километров на тридцать за Вену. Гестаповцы настигли меня и посадили в
венскую тюрьму, в которой я пробыл полтора месяца».
Может быть этим летчиком, с которым бежал из плена майор Елагин, и был
Михаил Николаевич Карабанов? Очень похоже на его характер... Но пока судьба
Михаила Карабанова остается загадкой.
Из состава другой, 209-й истребительной дивизии на самолете Як-7б не
вернулся с боевого задания по сопровождению штурмовиков Ил-2 из района
Смердыня – Рамцы командир АЭ 1-го гвардейского истребительного авиаполка,
гвардии старший лейтенант Коняхин Владимир Андреевич. Только после войны
удалось выяснить, что Владимир Коняхин попал в плен, где встретил еще одного
попавшего в плен летчика, который и рассказал, что видел Коняхина в лагере
для военнопленных летчиков под Кенигсбергом.
Но и гвардейцы из 1-го истребительного авиаполка в этот день заявили о
воздушных победах над врагом. Один Ме-109 был сбит капитаном Дмитрием
Ащауловым в районе Липки. В воздушном бою в районе озера Тянегожское наши
летчики сбивают два немецких самолета: лейтенант Иван Забегайло -
бомбардировщик Ю-88, а младший лейтенант Владимир Русаков - Ме-109. Надо
сказать, что этим «мессершмиттом» молодой летчик Владимир Васильевич
Русаков, открыл счет сбитым вражеским самолетам, которых к концу войны будет
13. В районе деревни Пельгора лейтенант Виталий Клименко добивается победы
над немецким Хш-126.
|
Колояров Г.Г |
На земле, в полосе прорыва, заметных успехов добиться не удалось.
Наступающие подразделения 198-й и 311-й стрелковых дивизий вместе с танками
124-й танковой бригады с большим трудом проделали проходы в деревоземляном
заборе противника и ворвались на передний край. Для расширения прорыва
начали вводиться полковые и дивизионные резервы, но под сильным заградогнем
противника они вынуждены были залечь. Части 281-й стрелковой дивизии попали
под сильный артиллерийский и минометный огонь, который по своей мощности,
был значительно сильней, чем в предыдущий день. Пехота понесла большие
потери – убитыми 211 человек и раненными 243 человека. Напряженные бои
продолжились и ночью, но существенного успеха для наших войск также не
имели.
12 и 13 февраля 1943 года наступление продолжалось, но из-за нелетной погоды
поддержки со стороны авиации пехотные части не получили. В Докладе штаба
54-й армии было записано: «Темпы наступления частей после прорыва обороны
противника сильно затягивались, основная тяжесть боя по расширению прорыва в
течение 12.02.43 г. по прежнему лежала на дивизиях первого эшелона, а
последние, использовав все свои резервы, понеся чувствительные потери и
устав физически, не могли в условиях нарастающего сопротивления противника
выполнить поставленную задачу. Противник значительно усилил огневое
воздействие по боевым порядкам наших частей, пополнив свою группировку
артиллерии. Одновременно, стремясь не допустить дальнейшего развития
прорыва, продолжал перебрасывать в район действия новые части.(...) Узкий и
неглубокий участок прорыва, с наличием хорошо подготовленных узлов
сопротивления на флангах, давал противнику возможность сосредотачивать
чрезвычайно плотный губительный огонь из всех видов орудий по всему участку
фронта». В эти дни в прорыв были введены дополнительные части.
|
Шугай Н.А. |
Подразделениям 198-й стрелковой дивизии удалось стремительным ударом выбить
противника из опорного пункта на южной опушке леса у Макарьевской Пустыни и
подойти к промежуточному оборонительному рубежу, идущему вдоль дороги
Макарьевская Пустынь – Вериговщина.
124-я танковая бригада продолжала наступление и смогла форсировать речку
Лезна.
14 февраля 1943 года. Войска ударной группы армии продолжали выполнять
задачу по расширению участка прорыва.
801-му штурмовому полку 232-й штурмовой дивизии ставится задача по
уничтожению живой силы и техники в тылу противника в районе Березовка, Новая
Малукса, Виняголово. Их цели - это подкрепление противника, которое
снималось с второстепенных участков обороны и направлялось к месту прорыва
наших войск.
В течение дня были потеряны два самолета. Самолет Ил-2 (заводской номер
1250), в экипаж которого входили: штурман полка, капитан Линьков Александр
Андреевич и воздушный стрелок, старший сержант Сидоров Анатолий Михайлович,
не вернулся с боевого задания. На следующий день самолет, совершивший
вынужденную посадку, был обнаружен в 2 км юго-западнее Дружево. Бойцы
эвакуационной команды, осмотрев подбитый самолет, пришли к выводу, что
самолет разбит, а мотор подлежит ремонту, но сказать что-либо о судьбе
экипажа они не могли. В полк ушло донесение о том, что экипаж пропал без
вести. Капитан Линьков и старший сержант Сидоров в полк не вернулись, и их
судьба до сих пор остается загадкой. Возможно, они разбились при вынужденной
посадке, и их тела обнаружили пехотные части, которые и доставили тела на
дивизионный или полковой пункт погребения. А возможно, совершив вынужденную
посадку в лесу, экипаж не смог сориентироваться и вышел на позиции немцев,
где и погиб, так как сплошной линии фронта в этих местах не было. Но это
только предположения.
|
Акмалов З.А. |
Второй самолет Ил-2 (заводской номер 1125) из состава 801-го полка, который
пилотировал младший лейтенант Бочаров, был сбит истребителями противника у
деревни Шала в 1,5 км западнее разъезда Жарок. Самолет при падении разбился,
а летчик, выпрыгнув с парашютом, получил легкое ранение и вернулся в полк.
704-й штурмовой полк получает свои цели в районе линии фронта Смердыня –
Басино – южный берег реки Тигода. В районе цели наших штурмовиков атаковали
истребители противника. В результате, был сбит самолет Ил-2 (заводской номер
5584) в составе командира звена, лейтенанта Спицына Семена Евдокимовича и
воздушного стрелка, сержанта Большова Николая Николаевича.
230-й штурмовой авиаполк действовал по целям противника в районе
Макарьевская Пустынь, Липки, Рамцы, Костово, Белово, Васькины Нивы. В
результате атак немецких истребителей были сбиты самолеты младшего
лейтенанта Колоярова Григория Григорьевича (Ил-2 № 4037) и младшего
лейтенанта Шугая Николая Андреевича (Ил-2 № 4121), которые упали в лесу в
1,5 – 2 км северо-западнее Макарьевской Пустыни. Три самолета были потеряны
из виду после атаки и на свою базу не вернулись. Их пилотировали: (Ил-2 №
4037) младший лейтенант Акмалов Заля Акмалович, (Ил-2 № 1194) младший
лейтенант Тренев Владимир Иванович и (Ил-2 № 5605) младший лейтенант
Кузовкин Анатолий Николаевич. В экипаже последнего воздушным стрелком
вылетел адъютант эскадрильи, капитан Сарычев Владимир Иванович.
|
Тренев В.И. |
В отчетах о боевых действиях 232-й штурмовой дивизии за этот период
говорится: «При выполнении боевых заданий в феврале месяце отмечены ряд
случаев слабого действия прикрывающих истребителей. Это особенно резко
обнаруживается, когда прикрытие обеспечивается патрулированием над целью:
Так, 14 февраля 1943 года при действиях 3-х групп (2 группы по 4 Ил-2 и 1
группа 7 Ил-2) в районах: Васькины Нивы, Белово, Костово, Басино все были
атакованы истребителями противника. Патрулирующие истребители ходили плотным
строем над своей территорией, а не в районе атак штурмовиков. На вызовы по
радио ведущих групп штурмовиков: «Нас атакуют истребители противника,
отражайте атаки», прикрывающие истребители не реагировали».
Командир 230 ШАП по этому случаю доносил: «Наши истребители, курсируя
большими группами, больше заняты наблюдением за строем, чем за воздушной
обстановкой. Пары и четверки истребителей противника ходят ниже и остаются
незамеченными нашими истребителями. Прикрытие только над целью действий
штурмовиков, безответственный метод прикрытия, так как наши прикрывающие ни
за кого не отвечают, разве только за себя и свою группу.(...) В результате
бездействия патрулирующих в районе действий из состава указанных трех групп
штурмовиков, было сбито пять экипажей – летчики, младшие лейтенанты: Шугай,
Колояров, Акмалов, Тренев, Кузовкин».
Весной 2007 года поисковыми отрядами Сибирского кадетского корпуса
«Мужество, Героизм и Воля» из Новосибирска и питерским отрядом «Рубин» была
проведена поисковая экспедиция по подъему обломков советского
самолета-штурмовика Ил-2.
Работа на месте падения самолета Ил-2.
|
Кузовкин А.Н. |
Об обломках советского самолета ленинградские поисковики узнали от местных
жителей еще несколько лет назад. По легенде, рассказанной старожилами еще в
пятидесятые годы, у обломков самолета, который разбился в болоте между
деревнями Ивановское и Васькины Нивы, видели останки двух пилотов. По словам
очевидцев, у одного погибшего было звание капитана, а у второго - сержанта.
Но в шестидесятые годы в этом районе проводили мелиоративные работы, и
поэтому, когда поисковики прибыли на место падения штурмовика, они застали
плачевную картину.
Обломки самолета и останки погибшего экипажа попали под ковш экскаватора, и
только на самой окраине мелиоративного поля из насыпного вала торчали
изуродованные обломки самолета. Поэтому поисковикам пришлось проверять
большой участок поля и болота металлоискателем, чтобы определись точное
место падения самолета. Первой находкой стал сильно разбитый редуктор
самолетного двигателя. Он находился на глубине более метра, на самой границе
поля и болота. Все три лопасти винта были отломаны при падении, на этом
основании был сделан вывод, что самолет падал с работающим мотором, а
значит, пилот перед сближением с землей не попытался (или не мог) выключить
двигатель, чтобы избежать катастрофы при вынужденной посадке на «брюхо».
Возможно, пилот был тяжело ранен или убит, а может быть, успел покинуть
подбитую машину с парашютом. При обследовании всей площади разброса обломков
самолета были найдены стреляные гильзы и неиспользованные патроны к
авиационному пулемету БС, который ставился в кабине воздушного
|
Сарычев В.И. |
стрелка для
отражения атак вражеских истребителей. Тем самым, подтвердилась версия о
том, что данный самолет является двухместной модификацией Ил-2. На второй
день раскопок, среди обломков кабины самолета, поисковики нашли костные
останки членов экипажа. И только под завершение экспедиции удалось
обнаружить броневой лист, который защищал от пуль и осколков выхлопные
патрубки двигателя самолета, на котором красной краской был продублирован
заводской номер самолета: 5605.
По документам ЦАМО РФ было установлено, что самолет Ил-2 № 5605 с мотором
АМ-38 №24376 из состава 230-го штурмового авиаполка 232-й штурмовой
авиадивизии 14-й Воздушной Армии Волховского фронта не вернулся с боевого
задания 14 февраля 1943 года. Самолет с экипажем вылетел с целью нанесения
бомбоштурмового удара по войскам противника в районе Васькины Нивы - Белово
– Костово – Басино. Экипаж погибшего самолета состоял из летчика, младшего
лейтенанта Кузовкина Анатолия Николаевича, и воздушного стрелка, адъютанта
авиаэскадрильи, капитана Сарычева Владимира Ивановича.
Таким образом подтвердилась легенда, рассказанная местными жителями, о том,
что у места гибели самолета видели останки капитана.
А рассказ о том, что второй погибший имел звание сержанта, тоже имел под
собой обоснование, так как Анатолию Кузовкину офицерское звание младшего
лейтенанта было присвоено в начале февраля 1943 года, и поэтому на боевое
задание он мог вылететь со старыми знаками отличия. Останки погибших
торжественно захоронили на воинском мемориале «Березовая Аллея» в городе
Любань 9 мая 2007 года.
Обсудить на форуме
