---

Основным содержанием второго периода Крымской операции (21 апреля - 4 мая) стала временная стабилизация сухопутного фронта под Севастополем и подготовка советской стороной генерального штурма города. Впрочем, эта подготовка была начата далеко не сразу. Тщательно отслеживая сокращение численности вражеской сухопутной группировки, наша разведка еще 20 апреля сделала прогноз, что спустя пять дней город будет эвакуирован полностью. К сожалению, и в данном случае желаемое было принято за действительное. По иронии судьбы именно 20-го числа Гитлер отдал приказ об удержании “крепости Севастополь” любой ценой и запрещении всякой эвакуации. Исключение было сделано только для румынских частей, которые к тому времени полностью разложились и являлись лишь обузой. Темпы эвакуации упали с 4700 до примерно 2500 человек в сутки, а в последние дни перед штурмом даже до 700 человек. В то же время в город было переброшено два маршевых батальона, до 1,5 тысячи отпускников и некоторое количество артиллерии. На довольно высоком уровне оставалось снабжение группировки продовольствием и боеприпасами. В этой ситуации очередное наскоро подготовленное советское наступление стало крупной ошибкой.

Штурм начался в 11:00 утра 23 апреля, но вместо стремительного прорыва вылился в ожесточенные бои по всему фронту. Нашим подразделениям удалось на ряде направлений овладеть двумя-тремя траншеями, но к вечеру ожесточенными контратаками пехота противника во многих местах смогла восстановить первоначальное положение. На следующий день жаркий бои развернулись близ станции Мекензиевы горы. Об их ожесточенности говорит число вражеских контратак — около 20! Наступавшие войска понесли ощутимые потери. Так 19-й тк, атаковавший на участке 51-и армии к утру 23 апреля располагал 70 танками и 28 САУ, а к 25-му лишь 44 и 16 соответственно. Тем не менее, наступление продолжилось и на третий день — практически без результатов. По прикидкам А.М.Василевского новый штурм было возможно предпринять не ранее 1 мая, однако уроки двух первых попыток показывали, что поскольку немцы решили твердо оборонять Севастополь, требуется более тщательная подготовка, в т.ч. и с точки зрения обеспечения боеприпасами и ГСМ. С учетом этого было определено: 2-я гв. армия начнет отвлекающее наступление с северо-востока 5 мая, а 51-я и Приморская армия нанесут главный удар через Сапун-гору 7 мая.

22 апреля 1944 г. конвой, в составе которого вышел из Севастополя румынский пароход “Ардял” (на снимке) подвергся нескольким налетам авиации Черноморского флота. Видимо от близких разрывов авиабомб силовая установка судна оказалась повреждена, так как после окончания рейса он был поставлен на ремонт и в эвакуационных перевозках больше не участвовал.

Справедливости ради стоит отметить, что отражение второго апрельского штурма обошлось дорогой ценой и для немцев. Подкрепления не могли покрыть потерь, которые по косвенным подсчетам в период с 21 апреля по 7 мая составили от 8,5 до 11,5 тысяч человек (только безвозвратные). В результате, как явствует из работы А.Хильгрубера “Эвакуация из Крыма”, генерал Енеке высказал опасение, что вскоре из-за сокращения численности личного состава 17-й армии придется занять рубеж западнее Сапун-горы, который упирался бы левым флангом в Северную бухту. Поскольку в этом случае в зоне досягаемости артиллерийского огня оказались бы все аэродромы и причалы, войска оказались бы в крайне тяжелом положении. Единственным выходом могла стать скорейшая эвакуация. Попытка добиться ее стоили Енеке его поста. Новым командующим 17-й армии стал генерал Карл Альмендингер.

События на море развивались не менее энергично. Шторм, бушевавший на море с 19-го по 21-е число, сменился ясной погодой. Днем и вечером последнего из указанных дней Констанцу покинуло сразу восемь конвоев, в результате чего их общее количество в море достигло 13 (81 судно). На следующий день эти числа возросли до 14 и 97 соответственно, что стало абсолютным рекордом вплоть до начала массовой эвакуации после падения Севастополя. Накопив за нелетные дни некоторое количество горючего, ВВС ЧФ в этот день открыли счет массированным налетам. В 09:30 утра 11 Ил-2 из состава 47-го ШАП атаковали конвой, в который входили танкер “Оссаг” (2795 бр.т) и военный транспорт “КГ 26”, шедшие в охранении эсминца “Фердинанд” и двух моторных тральщиков. Спустя 12 минут подошли 18 штурмовиков 8-го Гв.ШАП. Удары “горбатых” не увенчалась успехом, но доставили немцам немало неприятных мгновений. Спустя час, когда конвою оставалось до Севастополя всего 30-35 миль, последовал налет восьмерки топмачтовиков “Бостон” из состава 13-го Гв.ДБАП. Четверка Bf109G из состава II/JG52 попыталась отразить эту атаку, но, несмотря на гибель трех бомбардировщиков, нашим экипажам удалось поразить “Оссаг” одной “фугаской” (по-видимому, 250-кг) в правый борт. Судно получило тяжелые повреждения и потеряло ход. Оставив его под охраной моторного тральщика “R 206”, остальные суда продолжили свой путь в Севастополь. Уже на входе в Северную бухту их внезапно атаковали штурмовики 8-й воздушной армии. Эсминец “Фердинанд” получил 30-см пробоину по ватерлинии от близкого разрыва авиабомбы и пострадал от пу-шечно-пулеметного огня. Серьезные повреждения получил также тральщик “R 207”.

Внимание же авиации ЧФ тем временем было приковано к обратному конвою из транспорта “Ардял”, сопровождавшегося эсминцем “Марасешти”. Сначала в 11:41 он подвергся атаке ПЛ “М-62”, которая выпустила две торпеды с дистанции в 16 каб без всякой надежды на успех. В 14:00 по транспорту безуспешно отбомбилась четверка “Бостонов” 36-го МТАП. Экипажи подходивших следом четверки торпедоносцев Ил-4 отказались от удара, поскольку сами подверглись атаке шести двухмоторных истребителей. Любопытно, что в своих отчетах экипажи “Илов” сообщили, что “были атакованы четырьмя Me-110 и двумя ФВ-187". Как видно, геббельсовская пропаганда продолжала довольно успешно действовать даже в это время. Не приходиться сомневаться, что за двухмоторные “фоккеры” были приняты Ме410А-3, которые только недавно начали поступать на вооружение разведывательной эскадрильи “Крым”. Силуэты этих самолетов имели немало сходства с мифическими FW187.

Между тем, в 18:15 по транспорту в упор выпустила две торпеды “М-111” — снова мимо. Наконец, в 20:17 уже почти у самой Констанцы “Ардял” настигли три торпедоносца Ил-4. Несмотря на победное донесение, и их торпеды прошли мимо цели. Любопытный факт: с учетом событий 22 апреля “Ардял” в ходе Крымской операции подвергся трем атакам ПЛ ЧФ. Данный пароход явно жил в предоставленный Черноморским флотом щедрый кредит, особенно с учетом того, что 11 июня 1942 г. он уже был потоплен нашей лодкой (“А-5”), но был поднят и восстановлен. После этого рейса “Ардял” встал на ремонт энергетической установки и больше в эвакуационных перевозках не участвовал.

Начавшие поступать весной 1944 г. на вооружение разведэскадрильи “Крым” (AufldSt Krim) мощные Ме410А-3 были незнакомы абсолютному большинству советских летчиков, принимавших их за разрекламированный геббельсовской пропагандой так и не принятый на вооружение Люфтваффе FW187. Скоростные, неплохо вооруженные и обладавшие высокой живучестью, эти машины были смертельно опасны для экипажей Ил-4, “Бостонов” и “пешек”, действовавших часто без истребительного прикрытия.

Кроме указанных ударов, во второй половине дня советская авиация дважды атаковала транспорт “Тисса” и шесть БДБ, которые пережили налеты шестерки топмачтовиков А-20 и тройки Пе-2. Кроме того, снова подвергся удару “Оссаг”, который стал целью для пятерки штурмовиков. Наконец, 11 “горбатых” атаковали неидентифицированный конвой в точке 44°05' с.ш./32°23' в.д. (11 штурмовиков). К сожалению, и на этот раз все бомбы упали мимо.

В ранние часы 23 апреля Севастополь покинуло пять конвоев с эвакуируемыми. Почти все они “удостоились внимания” нашей авиации. В 08:50 штурмовики атаковали караван “Кармен” (транспорт “Гейзерих”, пять буксиров и такое же число БДБ в охранении двух малых охотников), но успеха не добились. Почти в это же самое время четверка Пе-2 на выходе из Севастополя набросилась на другой конвой. Хорошо прикрытый истребителями караван сумел постоять за себя. Один из бомбардировщиков и “Аэрокобра” сопровождения погибли.

Сильный истребительный эскорт противника долгое время мешал добить буксируемый “Оссаг”. В 10:53 “мессеры” сорвали атаку “Бостонов”, а в 16:45 отразили удар шестерки Ил-2. Ни в одном из двух случаев добиться прямых попаданий не удалось, хотя наверняка имелись близкие разрывы. Еще одна волна А-20 в составе 14 самолетов, не сумев найти танкер, атаковала находившийся неподалеку охотник “Uj 103”. Корабль получил серьезные повреждения и загорелся.

Поплавковый Аг196 над румынскими эсминцами. Несмотря на то, что эти самолеты в середине 40-х уже было трудно назвать скоростными, для экипажей торпедоносцев, действовавших, как правило, без истребительного сопровождения, их присутствие было весьма неприятно. И было от чего: две крыльевые 20-мм пушки и два синхронных 7,92-мм пулемета, наряду с максимальной скоростью 320 км/ч делали их довольно опасными для Ил-4, выходивших в торпедную атаку на скорости около 300 км/ч.

Не желая искушать судьбу, немцы в 17:02 (по московскому времени) затопили танкер, находившийся к тому моменту всего в 15 милях юго-западнее Севастополя.

До настоящего времени считалось, что важную роль в судьбе танкера сыграли подводные лодки “М-35” (капитан-лейтенант В.М. Прокофьев) и “А-5”. На проверку все это оказалось не так, даже несмотря на то, что экипаж “Оссага” в 11:40 якобы наблюдал атаку ПЛ, завершившуюся попаданием неразорвавшейся торпеды.

0братимся к фактам. Утренняя воздушная разведка обнаружила судно в 35 милях юго-западнее Херсонесского маяка — фактически там же, где оно было повреждено (44°16' с.ш./32°55' в.д.). Атака же “М-35” состоялась в 08:49 в точке 44°23' с.ш./32°00' в.д., т.е. примерно в 40 милях от места нахождения танкера. Наблюдая цель с дистанции 6 каб, Прокофьев классифицировал ее как транспорт водоизмещением в 1000 тонн, который, что немаловажно, шел своим ходом. Гораздо логичнее было бы предположить, что целью лодки стал один из буксиров конвоя “Кармен”, который как раз в это время подвергался атаке штурмовиков (по данным авиации — точка с координатами 44°30' с.ш./31°54' в.д.). Именно факт налета объясняет и необнаружение торпед подводной лодки немцами и ее мнимое преследование, в ходе которого якобы было сброшено 12 глубинных бомб. Цель, атакованная в 10:58 “А-5” (точка 44°01' с.ш./32°09' в.д.) до сих пор не идентифицирована, но “Оссаг” ей быть никак не мог. К значительным расхождениям во времени и месте атаки добавляются наблюдения Матвеева, классифицировавшего объект атаки как канонерскую лодку в охранении сторожевых катеров.

Нечем было похвастаться и катерникам. В период с 20 по 27 апреля их действия сильно осложнялись погодными условиями. Из-за 3-4 бального волнения катерам 2-й бригады пришлось даже временно перебазироваться из бухты Караджа в Ак-Мечеть. Часть “Г-5” получила штормовые повреждения. В результате за указанный период бригада совершила 20 катеро-выходов и имела лишь одно боевое соприкосновение с противником — в ночь на 25 апреля. Хотя очередной бой с баржами 3-й флотилии и завершился донесением об уничтожении двух БДБ, на практике оно не имело реальной основы.

1-ю бригаду, катера которой 19 апреля перебазировались в Ялту, одолевали про блемы иного плана. 22 апреля командир соединения капитан 3 ранга Г.Д.Дьяченко донес, что слив все горючее удалось заправить лишь шесть катеров, в то время, как семь других стоят на приколе. К 27-му числу тыловые органы ЧФ “вывели из строя” указанным способом еще три “Г-5”. В результате катера совершили с 19 по 27 апреля лишь 17 выходов, провели один бой (в ночь на 26-е) и потопили одну БДБ (также не подтверждается).

Несмотря на то, что операция длилась уже третью неделю, проблема с топливом все еще оставалась нерешенной. Хотя интенсивность боевых вылетов была весьма далекой от желаемой, самолеты потребляли горючее гораздо быстрей, чем его удавалось завозить. Как правило после каждых двух-трех летных дней активность авиации неизбежно падала. 24 апреля ВВС ЧФ смогли атаковать лишь три конвоя. Наиболее ожесточенные удары пришлись на долю прорывавшегося из Севастополя каравана, куда входил теплоход “Тотила”, транспорты “КТ 25”, “КТ 26”, поврежденный эсминец “Р.Фердинанд” и несколько мелких кораблей эскорта.За период с 09:05 до 17:15 суда отразили пять воздушных налетов, в которых приняло участи шесть Ил-4 из состава 5-го ГМТАБ, 15 “Бостонов” 36-го МТАП и Пе-2 40-го БАП.

Несмотря на донесения, в которых два транспорта и эсминец были потоплены, конвой без потерь прибыл в Констанцу, в то время как 5-й гвардейский МТАП не досчитался трех Ил-4. Бомбовой удар по “Тотиле” стал последней операцией для пилотов 36-го МТАП на данном ТВД, поскольку на следующий день эта часть начала перебазирование на другой театр. Вынужденный действовать методами 1941 г. (бомбить с горизонтального полета), полк при его правильном использовании мог бы нанести противнику ощутимые потери, что и подтвердилось его дальнейшими действиями уже в составе Северного флота.

Чуть успешнее завершился другой налет, совершенный в 10:45 12 топмачтовиками А-20 из состава 13-го ГДБАП на пароходы “Будапешт” и “Данубиус”. Ценой потери двух самолетов нашим экипажам удалось повредить последнее судно близким разрывом ФАБ-250.

Германские моторные тральщики были с виду неказистыми "плавсредствами", но тем не менее они немало попортили крови нашим авиаторам.

Наконец, в вечерних сумерках четыре Ил-4 сбросили торпеды по неизвестному транспорту у румынского побережья, однако подтверждение их успеха (заявленного по возвращении) со стороны противника отсутствует.

Неравноценность боевой эффективности различных родов ВВС в очередной раз подтвердилась на следующий день. Всего дюжина штурмовиков Ил-2 из состава 47-го ШАП, атаковавших двумя группами по шесть машин (ведущие — майор Черных и старший лейтенант Борисов) понадобилось, чтобы отправить на дно лихтер “Лео” (409 бр.т). Удар был нанесен комбинированным способом: восемь экипажей атаковали в пологом пикировании с высоты 1200 м с выходом в горизонтальный полет на 100 м, а четыре — топмачтовым методом с высоты 30 м. За этот успех было заплачено только одним сбитым “горбатым” и двумя поврежденными, которые пилоты посадили на брюхо. Из находившихся на борту лихтера 1050 человек противнику удалось спасти не более 750. Большинство погибших относилось к так называемым солдатам “ост-батальонов”, которых по приблизительным подсчетам к началу боев в Крыму насчитывалось до 30 тысяч! В то же время, группа из 13топмачтовиков 13-го гв. ДБАП не смогла, к сожалению, найти шедший в Севастополь конвой, куда входили транспорта “Хельга” и “Дуростор”.

Подобные, с позволения сказать, "лайбы", носившие гордое название многоцелевых кораблей (тип KFK), входили в состав 3-й и 23-й флотилиию Благодаря довольно мощному вооружению, состоявшему из 37- и 20мм автоматических пушек, они могли с успехом отбивать атаки советской авиации и торпедных катеров.

Атаки на этот караван были предприняты и на следующий день, когда до пункта назначения оставалось уже не более 40-35 миль. В 10:20 две группы Ил-2 в количестве 13 машин из состава 8-го ГШАП (ведущие старший лейтенант Пысин и лейтенант Гургенидзе) яростно атаковали суда. Примерно в 15:00 на эти же цели обрушились еще две шестерки штурмовиков из состава 47-го ШАП (ведущие младшие лейтенанты Глухарев и Попов). Несмотря на то, что авиаторы не сумели потопить ни одного судна, им удалось тяжело повредить тральщик “R 37” и румынскую БДБ “РТА406”, которая потеряла ход.

Кроме того, в 23:13 в центральной части коммуникации Севастополь-Констанца ПЛ “Л-4” (капитан 3 ранга Е.П.Поляков) выпустила шесть торпед по неопознанной цели (одиночный транспорт в охранении катера, возможно им был шедший из Севастополя буксир “Радецкий”), но промахнулась.

27 апреля в 06:51 утра шесть Ил-2 из состава 8-го ГШАП атаковали все еще находившиеся в море поврежденные вражеские корабли, но успеха не добились. Дальнейшие действия сорвал туман и низкая облачность, предопределившие бездействие авиации в два последующих дня. Но, как говорится, нет худа без добра. Ухудшение видимости сыграло на руку нашим катерникам. Вечером 27 апреля вышедшие из Ялты ТКА №343, 344 и 332 сумели незаметно просочиться сквозь патрульную линию и выйти на трассу конвоев южнее мыса Херсонес. Как раз в этот момент благодаря счастливому стечению обстоятельств МБР-2 из состава отдельной 18-й эскадрильи сбросил серию осветительных бомб на выходивший в море караван в составе пароходов “Дуростор”, “Хельга”, транспорта “КТ 18”, канонерку “Гикулеску”, охотников “Uj 104”, “Uj 115” и двух моторных тральщиков. Крупные размеры и очертания “Uj 104”, относившегося к проекту военных транспортов типа “КТ”, сыграли с немецкими моряками злую шутку — приняв его в тумане за большой пароход наши катера в 21:18-21:20 последовательно выпустили по охотнику торпеды. По всей видимости успехом увенчался первый пуск, произведенный ТКА №344 (командир — старший лейтенант Петров). Катер №332, выходивший в атаку последним, отстал от товарищей и был потоплен противником. Потеряв в результате взрыва торпеды носовую часть “Uj 104”, тем не менее, остался на плаву и был отбуксирован в одну из бухт близ м. Херсонес. Еще один бой с участием “русских москитов” состоялся спустя шесть часов близ входа в Камышевую бухту. На этот раз в нем приняли участие о советской стороны торпедный и артиллерийский катер 2-й БТКА, со стороны врага — группа немецких и румынских БДБ. Обменявшись безрезультатным огнем, противники покинули поле боя.

Установившаяся на море тихая и туманная погода благоприятствовала эвакуационным перевозкам. 28 апреля в море находилось уже шесть конвоев в составе 44 судов по сравнению с 2 и 11 соответственно в предыдущие сутки. Единственной силой, которая могла дать отпор противнику кроме торпедных катеров были подводные лодки. После “массовых торпедных стрельб” 22-23 апреля, когда свой боекомплект израсходовали сразу четыре малые ПЛ, количество находящихся в; море субмарин заметно сократилось, К концу месяца в море находилось лишь три большие и средние лодки — “Л-4”, “Щ-201” (капитан-лейтенант П.И.Парамошкин) и “Щ-202” (капитан-лейтенант М.В.Леонов), занимавшие позиции №6 и №9 (чуть севернее и южнее трассы конвоев в центральной части коммуникации). Остальными были 2-3 лодки типа “М”, совершившие уже по несколько боевых выходов. Естественно, такое количество субмарин не могло считаться слишком большим. Встречи лодок с конвоями стали происходить еще реже, чем раньше, но это было единственное, что мы могли противопоставить врагу в сложных метеоусловиях. Очередная атака состоялась 28 апреля, когда “Щ-202” с дистанции 11,5 каб неудачно атаковала транспорт “Лола” (вторая атака лодки по данному судну за время операции).

Туман над морем продолжал держаться и 30 апреля, но все же наше командование решилось на использование штурмовиков. Два утренних вылета завершились лишь случайной атакой БДБ. Около 17:30 одновременной атаке штурмовиков подверглись сразу два конвоя: транспорт “Касса” стал объектом удара дюжины Ил-2 из состава 8-го ГШАП, а караван, состоявший из паромов Зибеля и штурмботов 770-го саперно-де-сантного полка Вермахта, атаковало такое же количество самолетов из состава 47-го ШАП. Точной информации о потерях столь мелких судов нет, а по нашим донесениям на дно направились буксир, БДБ и катер. Следующая волна атакующих насчитывавшая соответственно шесть и семь “Илов”- из состава 8-го ГШАП и 47-го ШАП вновь не смогла отыскать целей из-за начавшегося дождя.

Погодные условия потворствовали противнику еще два драгоценных дня. Утром 3 мая начало распогоживаться, и первые же воздушные разведчики донесли о крупном вражеском конвое в центре Черного моря. Первое донесение было передано с ошибкой, в результате чего 11 Пе-2 40-го БАЛ не смогли обнаружить цель. Последующие волны после получения уточнения были перенаправлены с земли и обнаружили противника. Удар пришелся по конвою “Рихтер” (лихтер “Вар”, три буксира и пять БДБ в охранении четырех охотников KFK). В течение нескольких часов по ним “отработали” пять высотных торпедоносцев, сбросивших по курсу кораблей циркулирующие торпеды, затем подошли девять топмачтовиков из состава 13 ПаДБАП, но плотный зенитный огонь оказался весьма серьезной преградой и самолет ведущего группы майора И.Ильина был сбит. Тем не менее, экипажам “Бостонов” удалось потопить охотник “<Jj 2304” (“KFK 84”). Последними наносили удар десять Пе-2 из состава 40-го БАЛ. Им также сопутствовал успех: в результате прямого попадания бомбы на дно отправился буксир “Юнак” (444 бр.т). В то же время более крупный “Вар”, который наша авиаразведка классифицировала как транспорт в 5000 бр.т (реально 1000 бр.т) уцелел. В 23:33 лихтер подвергся торпедной атаке “М-62”, но торпеды, установленные с углублением в 2 метра, по всей вероятности прошли под целью.

Кроме “Рихтера” нападению также подвергся конвой из семи БДБ, шедших в Севастополь. Его атаковали девять топмачтовиков и 18 Ил-2, однако, несмотря на донесения об уничтожении транспорта в 2500 бр.т и двух БДБ, ни одна из барж потоплена не была. Близ мыса Херсонес караван встретили торпедные катера 1-й бригады. После двух неудачных атак их отогнали “шнелльботы”. В ходе преследования ТКА №323 получил средние, а ТКА № 126 и №301 — легкие повреждения.

С утра 4 мая советские самолеты возобновили охоту на суда противника. Удару вновь подвергся конвой “Рихтер”, обнаруженный на рассвете всегов 15-20 милях от Севастополя. С часовым интервалом его атаковали 16 штурмовиков из состава 47-го ШАП и 18 Ил-2 из состава в-го ГШАП, которых прикрывали в сумме 23 истребителя. Немцы учли уроки предыдущего дня и прикрыли уцелевшие суда истребительной эскадрильей. В воздухе разгорелся жаркий воздушный бой, в ходе которого наши потеряли три “горбатых” и один Як-9. Ни одно из судов повреждений не получило. Не исключено, что один из советских самолетов пополнил счет обер-лейтенанта Эриха Хартмана. Его 9-я эскадрилья, входившая в состав 111/JG52, была переброшена в Севастополь в первых числах мая, а уже 3-го числа он записал на свой счет 208-ю воздушную победу, а на следующий день — 209-ю.

Больший успех сопутствовал штурмовикам 8-й воздушной армии, тяжело повредившим около 12 часов выходивший из Казачьей бухты буксир “Эрцгерцог Карл” (378 бр.т), который буксировал в Констанцу изуродованный остов “Uj 104”. Кораблям пришлось вернуться назад, что предопределило их дальнейшую судьбу. Буксир, вставший на ремонт в Севастополе, пришлось взорвать 7-го, а остов охотника, получившего новые повреждения от артогня и ударов авиации, — 10-го.

По видимому, именно ожесточенное противодействие, оказанное воздушным эскортом конвоя “Рихтер”, а также нехватка горючего на аэродроме Саки стали причиной отказа от дальнейших ударов и по нему и по обнаруженным в 13:45 в центральной части линии коммуникации транспортам “Тисса” и “КТ 25”. Топмачтовики и торпедоносцы не высылались очевидно по причине того, что время их возможного удара пришлось бы уже на вечерние сумерки. Положение могло быть иным, если бы флотская авиация вслед за армейской перелетела бы с аэродромов Северной Таврии в Крым, что значительно сократило бы полетное время. Однако договоренности с армейцами добиться не удалось, в основном потому, что отсутствовала достаточно крупная фигура, которая могла бы на месте “пробить” решение вопроса. Даже авторитета командующего флота, который “еще вчера” был подчиненным командующего фронта — отдельной армии, здесь было явно недостаточно... Впрочем, указанный караван все же встретил противодействие. В 20:07 его атаковала “М-111”, а около 03:00 утра следующих суток, когда суда уже подходили к Севастополю — четверка торпедных катеров 1-й бригады. И все же немцам удалось без потерь достичь пункта назначения.

Авиация и корабли были не единственными силами, наносившими урон судоходству противнику. С конца апреля к ним добавилась армейская артиллерия, осуществлявшая круглосуточный обстрел Севастополя, в т.ч. и акватории Северной бухты. Так, 29 апреля советским артиллеристам удалось то, что не смогли сделать летчики и моряки: посадить на грунт транспорт “Лола” (1193 бр.т). К сожалению, позже противник смог устранить повреждения и отправить судно а Констанцу.

Действия торпедных катеров в конце апреля — начале мая не отличались особой эффективностью. Во многом причиной этому было сильное волнение, вовсе исключившее выходы в период с 30-го по 2-е. Более активной была 1-я бригада, преодолевшая, наконец-то, топливный кризис. Ее “Г-5” совершили 26 выходов (с 27 апреля по 4 мая; в 10 случаях пришлось возвращаться из-за погодных условий). Лишь в две последние ночи указанного периода “москитам” удавалось прорываться к конвоям и производить атаки. 2-я бригада была не сталь активна. Невозможность эффективно ремонтировать катера в их передовой базе сократила наличный состав до 2-3 единиц. Им удалось совершить 14 выходов (в трех пришлось возвращаться) и провести один бой с дозорными БДБ в ночь на 4 мая.

Впору подвести итоги второго периода боев. Противник провел в обоих направлениях 39 конвоев (21 в Севастополь, а еще 18 в Констанцу и Сулину), в которых прошло 34 транспорта, 118 БДБ, 26 буксиров, три лихтера и 49 транспортных плавединиц прочих типов. С 21 апреля по 2 мая включительно морем и воздухом из Крыма было вывезено примерно 30,5 тысяч военнослужащих (из них около 20 тысяч румын), 9758 гражданских лиц и 460 военнопленных (по двум последним категориям цифры по 8 мая включительно).

Воздействию подверглось 16 конвоев. Восемь из них атаковала авиация, три — подводные лодки, столько же подверглись нападениям подводников и летчиков, один атаковали только торпедные катера и еще одному каравану пришлось отбиваться от катерников и авиаторов. Первенство по результатам и активности прочно удерживали ВВС ЧФ. Они совершили 36 групповых вылетов, окончившихся контактом с противником, в которых приняли участие 365 ударных самолетов (в еще 109 с/в найти противника не удалось). Подсчитав по уже известной формуле потенциальное количество боевых вылетов можно сказать, что авиация использовалась примерно на 17% своих возможностей, т.е. с несколько большим напряжением, чем в предыдущий период. Потери ВВС с 21 апреля по 5 мая включительно составили 33 боевых самолета, в т.ч. десять Ил-4 и “Бостонов”, пять Пе-2, девять Ил-2 и восемь истребителей. Среди причин потерь на первом месте стояли воздушные бои (девять машин) и неизвестные причины (в большинстве своем внезапные атаки “мессеров” и “фоккеров”, а также те же воздушные бои), от которых было потеряно еще столько же самолетов. Восемь самолетов погибло от небоевых причин и шесть — от огня зенитной артиллерии.

Подводные лодки совершили восемь торпедных атак (израсходовано 22 торпеды), хотя провели на позициях в общей сложности 80 суток. Потерь среди субмарин к счастью не было, лишь “М-111” после атаки 22 апреля получила легкие повреждения, не отразившиеся на ее боеспособности.

Из всего числа транспортных судов, прошедших в Севастополь и обратно, были потоплен танкер, лихтер и два буксира, два или три транспорта (включая потопленный, но поднятый “Лола”) и одна БДБ имели повреждения. Кроме того, некоторые потери противник понес в эскортных кораблях. Один охотник затонул, эсминец, два тральщика и два охотника получили повреждения различной тяжести. И все же ущерб не превышал трех-четырех процентов от оборота. Потери эвакуируемых в море составили около 350 человек (на “Лео” и “Эрцгерцог Карл”), т.е. чуть более одного процента. Безусловно, некоторое увеличение числа потопленных и поврежденных кораблей противника было налицо, но все же оно оказалось не настолько большим, чтобы заставить врага сократить масштабы перевозок или отказаться от использования тихоходных торговых судов и буксиров.

Окончание следует