Сергей Струнков  

 

Конец полосы! Парашюты!

Часть 3

В боевом полку

 

Старательно пытаюсь припомнить события «посочнее», но слава Богу их не много было на моем веку. Жизнь была вся из мелких радостей и огорчений с точки зрения обывателя. Но для пилота это было фонтаном ощущений! Выполнил посадку так, что самому в радость - весь день радостен, твой экипаж все понимает с полуслова, - опять в радость. Вышел на цель, все коллективно сработали на отлично, а на разборе сказали, что лучший результат, - кажется самый счастливый на земле! Вызвали «на ковер» за подчиненного или хуже того, - сам в полете был несобран, плохо отлетал, на штурмана наорал и ... меркнет солнышко и сам как туча, на душе погано, белый свет не мил...

 

Летим по плану учений Главкома ВВС. Перелет Тарту - Небит-Даг – Полтава - Тарту. Посадка в Небит-Даге (Аэродром ПВО «Ногатино») - была подготовкой для применения Ту-16 в Афганистане (на тот момент вопрос еще был не решен: работать с нашей территории или их, но, видимо, варианты рассматривались). Кто не бывал на этом аэродроме - напомню, что его особенностью была узкая полоса для ракетоносцев (40м): рулежные дорожки столь узки, что местному персоналу пришлось спиливать ряд столбов (мы не протискивались со своим размахом крыла). Ну и самое главное - его расположение. С одной стороны - пустыня, с другой горы высотой до 1500 метров. Из-за этих географических подлянок в два раза поднята высота полета по кругу. Хорошо тем, кто на Ил-76 летал, с мощной механизацией крыла, позволяющих им выполнять свой «градиент» и валиться с большой высоты, дабы не попасть под обстрел «духов» на заходе. А что было делать нам с двумя ракетами по 8 тонн каждая и крылом, спроектированным еще до моего рождения?

Второй задачей учений было выполнить полеты на пуски крылатых ракет старой конструкции - КСР-2, которых на складах было, видимо, немеренно и сроки хранения которых все давно вышли. Вопрос стоял: то ли их начинать утилизировать, то ли еще возможно их применение. По размерам и форме эта ракета напоминала МиГ-15, и где-то читал, что испытывал ее чуть ли не летчик-испытатель Амет-Хан Султан (после отцепки и полета по траектории он ее сажал).

Готовимся к ученьям, на постановке задачи выходит командир экипажа, которого только перевели в наш полк (назовем его ... ээээ ... капитан Сидоров) и делится своими впечатлениями о посадке на этом аэродроме, так как выясняется, что он один из полка там садился. Сидоров, классный мужик, а тут его аж малость раздуло от важности и внимания к своей персоне.

Вылет, конечно ночь, посадка под утро. Несмотря на разницу во времени, у них еще темно. По маршруту прошли, выполнили тактические пуски ракет, проверив работу всей аппаратуры ракетного комплекса, заходим в режиме радиомолчания. Первому экипажу дают метеоусловия на посадке: сильный ветер, но почти встречный и пыльная буря. Садимся, покорячившись на непревычно крутой глиссаде. О, Боже, еле удается удержаться на полосе, которой почти вообще не видно из-за метущей поземки, но не из снега, а из песка! Гасим скорость еле-еле к концу 2500 полосы, раскорякой сруливаем с полосы, не видим куда рулить: все огни позамело, хорошо, догадались на поворотах техников расставить с фонариками. Второй штурман, максимально поднявшись в блистер, пытается что-то подсказывать, КОУ (командир огневых установок) подсвечивает то левую, то правую стойку, котораые одна за другой норовят соскочить на грунт. Ту-16 был единственным тяжелым бомбардировщиком-ракетоносцем того периода с ПРЯМЫМ (!!!) УПРАВЛЕНИЕМ. Для несведущих поясню, что у него не было бустеров, все усилия на рули передавались напрямую (на руки и ноги летчиков). Вот здесь я это почувствовал как никогда. Порывы ветра были столь сильны, что мы вдвоем не могли удержать штурвалы в нейтральном положении, нас просто мотало за ними по кабине как тряпичных манекенов.

Второй штурман по внутренней связи: «командир, у нас проблемы... Оторвало в полете одну крышку двигателя, а вторая болтается, сейчас тоже отлетит...»

Млин, проверил же весь самолет перед вылетом и даже по этим проклятым крышкам постучал ногой, конечно. Ну, начинается... будут на всех разборах склонять... Технику голову отверну!

Вдруг голос РП в эфире: «426, низко идешь, низко идешь! 426, НА ВТОРОЙ, НА ВТОРОЙ!!!!!!! НА ВТОРОООЙ!!!!!!»

Млин, по позывному, определяю, это же экипаж Сидорова! Неужели...
Уф! Вроде ушел на второй круг... Теперь если успокоится, все будет в порядке. Слушаем эфир... вроде сел нормально.

Заруливаем. Первыми на землю, конечно, выпрыгивают «корма» (стрелок и радист). Открывают входной люк. Рожа радиста в проеме:
- Оба капота оторвало, но ты не расстраивайся! У Сидорова пропорота вся створка бомболюка, оторваны антены и обтекатель нижней пушечной установки и вырван кусок внутреннего закрылка. Так, что наши капоты меркнут на фоне такой предпосылки.

Вылезаем, ветер не стих. Штурман, тощий как велосипед, держится за свой тяжеленный портфель, чтобы не унесло... его самого, естественно.

Подходят местные техники. Восхищенно цокают языками разглядывая по их меркам – махину Ту-16. Потом задают идиотский вопрос:
- Это что самолет-матка?
- ?????
- Ну, у вас же под крылями самолеты подвешены?

Гы! В рассветных сумерках приняли крылатые ракеты за самолеты под крыльями! А что, по размерам – подстать их Мигам!

Подскакивает машина РП, это уже за мной. Везут на место где Сидоров снизился, дабы помочь нарисовать схему для разбора полета. Картина мерзкая: они были на волосок от гибели. Сбиты 3 верхушки столбов с огнями приближения рядом со средним – здоровенная куча песка... ужас, тележка шасси прошла в 20 сантиметрах от песка. Мда... чудеса в авиации не редкость.

А причины... трудно сказать, ну может заклинило его. Правак не вмешался, потому как в ступоре был: пара полетов на Ту-16 (заканчивал не мое Тамбовское, а Барнаульское, на Як-28). Тупо смотрел как его убивают, а может думал, что так и надо, не мешал...

На магнитофоне - только голос второго штурмана, который отчаянно вопил:
- Низко идем, ниже глиссады, командир добавь обороты, на второй круг!

Молодец, один боролся за жизнь экипажа! Помню его имя: Василий Лятичевский.

Да, всяко бывает. Хм... я как-то незаметно проскочил со своими капотами, хотя упомянут был в сводке происшествий по ВВС.

Еще один эпизод из летной работы: пуски все тех же КСР-2,- зари ракетостроения.

Наш экипаж пусковой и два экипажа - дублеры. Проходим по маршруту выходим в район пусков. Наземный полигон 200-тый в степи. Вводим коды по кодировке полученной с земли и спецтаблицам на борту. Идет имитация использования ракет с ядерной боевой частью.

Вся работа экипажа идет по отработанной схеме, все параметры в норме, но волнение у всех есть. Так, пошли действия второго штурмана, которые он только наговаривает на магнитофон при тактических пусках. Ждем момента отцепки... есть! С легким скрежетом происходит отцепка с замка балочного держателя. Теперь последует просадка ракеты и включится ее стартовый двигатель, потом маршевый двигатель и мы увидим её впереди и ниже нашей высоты (пуск выполнялся по средней траектории)

Вытягиваем шеи пытаясь поскорее увидеть этот момент.

Радист докладывает по СПУ:

- Наблюдаю отцепку, пошла, пошла, отлично! Отлично! Все! Упала! Горит!

У нас в передней кабине шлемофоны дыбом!

- Как упала!? Как горит!?
- Точно почти в центр озерка!

Да что ж такое??? Мы ж еще не в границах полигона! Ей еще лететь до цели 350 км...

Срочно связываемся с дублером, они готовы и выполняют свой пуск. Лихорадочно прокручиваем каждый свои действия... ошибки не было!

Настроение - хуже нет. На земле сразу всех сажают в отдельный класс - писать объяснительные. Специальная комиссия уже работает на месте падения. Через несколько дней объявляют - вины экипажа нет.

Оказалось, что в этой старой конструкции ракеты не было лючка осмотра двигателя ракеты, из-за повышенной секретности изделия, как ее собрали на заводе - и все. Выяснилось, что приржавела турбинка стартового двигателя и он просто не запустился... ну что ж ... гарантийный срок завода давно истек.

А ракета дублера пришла точнехонько в цель, как у нас говорили результат - шесть нулей!