Подготовил к публикации Игорь Жидов  

 

Туман

[Точно датировать описанный полет не удается.
В Летной книжке несколько раз встречаются «Спецзадание
командования Ленинградского фронта», без каких либо
подробностей.]

Шла весна 1942. Разбудили очень рано, такое бывало и раньше, чувствовалось, что день готовит что-то необычное. Значит обстановка сложилась так, что где-то на участке огромного фронта мы потребовались, за этот участок придется отвечать нам и никому другому.

Командный пункт полка. Шесть летчиков-истребителей во главе с командиром эскадрильи усаживаются вокруг большого полукруглого стола, накрытого картой. Дежурный офицер суетится, пытается шутить. Лица летчиков нахмурены. Молчат. Ждать долго не пришлось. Командир полка уточняет обстановку и ставит задачу: ”Задание сложное. Маршрут полета проходит до ... (и показывает пункт на карте, до которого должны сопровождать наш бомбардировщик), в дальнейшем он будет действовать самостоятельно. - Делает паузу, смотрит на каждого из нас, и тем же спокойным голосом продолжает, - Бомбардировщик выполняет особо важное задание, в суть которого вы не посвящаетесь. Предполагается, что с рассветом вся ближайшая местность закроется туманом. Наш аэродром до взлета остается открытым, затем начнет закрываться, и мы не уверены, что к моменту вашего возвращения аэродром останется открытым. Поэтому, решение после сопровождения будете принимать, вы, товарищ командир эскадрильи, в воздухе. Можете садиться на любой, конечно, свой аэродром. Можете произвести посадку в поле с убранными шасси, и, наконец, последнее, что можете предпринять - покинуть самолеты, воспользовавшись парашютами".

Заканчивает словами: ”Вы отвечаете за сопровождаемый бомбардировщик. Если он подвергнется нападению вражеских истребителей, и с ним что-нибудь случится по этой причине, можете не возвращаться. Благополучного исхода этого вылета ожидают многие. За вашим полетом будут наблюдать, но надейтесь только на себя. Помощь к вам не придет. Но знайте: наши мысли с вами, переживаем за вас. Задача ясна? Желаю успеха. Вылет по заданному времени, команд больше подаваться никаких не будет. Радиостанции земли будут работать только на подслушивание. Желаю успеха”.

Крепко жмет нам руки.

И опять, который раз, в стареньком дребезжащем автобусе едем по границе аэродрома, к готовым уже к полету самолетам....
К боям привыкли. У нас образовался хороший спаянный коллектив, проверенный боями. На каждого можно положиться, как на себя, в бою с врагом будем драться до последних сил.

Это были способные мужественные летчики.

Старший лейтенант Беляев, замкомэска, «моя правая рука», смотрел за отстающими - самый ответственный участок - сзади, где наибольшая возможность быть сбитым.
Старший лейтенант Карпов - потом дважды Герой.
Подстать ему л-т Шевцов. Схожи были не только внешне, но и внутренне.
Немного взбалмошный Павлов.
Флегматичный Гуров - “тезка Калинина" - Михаил Иванович
Каждый имел сбитые вражеские самолеты, десятки боев, сопровождений....

Договариваемся о порядке сопровождения, определяем обязанности, уточняем принятые решения о бое - не допускать противника на расстояние ближе тысячи метров. Разбираем варианты возможного боя. На всякий случай устанавливаю дополнительные сигналы эволюциями самолета. А что делать после сопровождения?

Выкуриваем больше чем достаточно папирос. Обмениваемся последними словами. ”Однако странное задание”, - замечает Шевцов. Расходимся по самолетам.

Стрелки часов показывают время взлета. Старт. Взлетаю в паре со своим ведомым. Затем взлетают две ведомые пары. После сбора на высоте трех тысяч метров выполняем круг над аэродромом - ждем бомбардировщик.

Всходит солнце. Куда ни посмотришь, земля закрыта туманом. Наш аэродром - островок в туманном море. В обычных условиях мы должны были бы немедленно произвести посадку. У войны свои законы. Без крайней необходимости на риск нас никто бы не послал…

Неожиданно появляется двухмоторный бомбардировщик. Обмениваемся условленными сигналами. Разворачиваемся на курс полета. Истребители занимают боевой порядок. Парой располагаюсь в непосредственной близости к бомбардировщику. На случай прорыва противника через первый заслон.

Вероятность встречи с противником небольшая, но надеяться только на туман нельзя. Обнаруженные в полете, а мы были в этом уверены, можем быть атакованы истребителями, вызванными с тыловых аэродромов.

Увеличиваем высоту полета до пяти тысяч. Вверху чистое ясное небо. Но вниз лучше не смотреть. Величественное и отталкивающее зрелище. Белая пелена тумана, словно гигантское одеяло покрыло землю, встало преградой к земле, к родным, друзьям. Перескакиваем еще видимый рельеф большой реки. Немного в стороне огромное озеро. Кажется, гигантский котел воды бурлит ключом. Интенсивное испарение, образование тумана. Вылетающие клубы пара отодвигаются легким ветром в сторону. Это явление надо видеть самому.

Линия фронта обозначилась разрывами. Обстреливают не только нас, но и правее по маршруту - там то же видны разрывы. Значит не одни в воздухе. Кто там и зачем летает в такую погоду? Обстрел заставил напрячь до предела нервы и без того основательно нагруженные.

Появились самолеты противника. Вот тебе и туман. Четыре мессершмидта подходят сзади. Усиливаю поиск, нет ли где еще. Тем временем мессершмидты подошли километра на два. Решаю начать бой. Наша нижняя пара разворачивается и почти на встречных курсах открывает огонь.

Не сворачивая и не открывая огня, мессершмидты продолжают лезть к бомбардировщику. Выполняю маневр и вместе со своим ведомым вступаю в бой, сзади с очень короткой дистанции посылаю длинную очередь по ведущему. "Ме" переворачивается, входит в перевернутый штопор и уходит к земле. По радио слышу возбужденный возглас: “Мессер сбит!” Что ж, туда ему и дорога. Оставшаяся тройка мессеров расстроилась. Потеряв вожака, атаковать больше не решается. Через некоторое время скрылась в западном направлении. Бой произошел быстро. Осматриваемся. Занимаем свои места. Продолжаем выполнение задания...

Линия фронта осталась позади. Улетели далеко. Истекает расчетное время совместного полета. Близится минута, когда мы должны помахать крыльями и разойтись в разные стороны. Бомбардировщик должен продолжать углубляться вглубь территории, занятой противником, а шестерка «Як-1» должна вернуться на базу. Но какой ценой удастся это сделать? Кому легче? Бомбардировщику с запасом горючего, но летящему в тыл врага. Или нам, имеющим запас горючего, едва хватающий для возвращения на свой аэродром.

Подходим к контрольному пункту. Шестерка истребителей выстроилась справа от бомбардировщика. Вижу сосредоточенные лица экипажа. Летчик на короткое время поворачивает голову в нашу сторону, шевелит губами, машет рукой. И вновь сосредоточенный взгляд - “Вперед”. Штурман и молоденький стрелок-радист, весело улыбаются, прощально машут руками.

Левой рукой машу в ответ. Показываю большой палец в знак того, что все спокойно и обстоит хорошо. Не хочется покидать бомбардировщик с его веселым экипажем. Он остается один среди многочисленных врагов. Что их ожидает впереди? А знаем ли мы, что нас ожидает? Конечно, нет. Слишком много в жизни случайностей. Хочется пожелать им успеха, хорошо выполнить задачу...

Начинается второй этап полета. Не менее сложный, чем первый. Бомбардировщик сопроводили, но не чувствуем облегчения после выполненного задания. Впереди около двухсот километров пути над территорией врага, предстоит преодолеть огонь зенитной артиллерии, возможны встречи с истребителями. Но волнует не это - погода не изменилась. Безбрежное море тумана над землей.

Самолеты сблизились на минимально возможное расстояние. Внимательны лица летчиков, точны их движения. Собраны в один кулак, готовы беспрекословно подчиниться своему командиру. Сейчас его воля для них закон. Он уполномочен воинским порядком, наделен неограниченной властью. Командир обязан показать пример, первым осуществить свое решение. Но какое решение? Где садиться? Запас горючего ограничен, а впереди только туман. Возможно, что аэродром взлета еще открыт, благодаря возвышенности, на которой расположен. Сверил время полета, наличие горючего. Мысль о том, что аэродром еще остался открытым, заставила увеличить скорость.

Пролетаем линию фронта, аэродром близко. Настроение паскудное. Неужели придется бросить шесть совершенно исправных, первоклассных истребителей? Поставленная задача выполнена. Но какой ценой! Хотя бы немного открытой земли, сели бы с убранными шасси. Наши техники-виртуозы сумеют восстановить самолеты. Такой исход устраивал не только меня.

Представил, что сейчас делается на земле. Сколько ахов, вздохов, папирос выкурено, не сосчитать. Все, кто связан с нашим полетом, ждут благополучного исхода. Время тянется томительно медленно, а горючего остается очень мало.

Окончание полета произошло столь неожиданно, что пишу спустя многие годы, а из памяти эта неожиданность не уходит.

Приблизившись, видим - аэродром остался еще открытым, но туман вокруг него сгустился. И на наших глазах стена тумана начала натекать на аэродром! Скрываются служебные здания, все меньше открытого пространства…

Опоздай мы с прилетом на аэродром буквально на пятнадцать секунд, не окажись летчики мастерами экстра класса - и пришлось бы покидать самолеты.

Ускоряем снижение. Спешим сесть. С хода сажусь первым, за мной второй, третий, четвертый. Последняя пара не смогла сесть и была вынуждена сделать вираж. Приземлилась буквально на границе летного поля. И туман закрыл аэродром полностью. Мало сделать посадку, нужно погасить скорость. Легко ли сделать это, когда ничего не видно. Направление выбираю инстинктивно. Плавно торможу. Самолет останавливается, выключаю мотор. Вылез из кабины. Усталость дает о себе знать. Тихо, лишь где-то тарахтит трактор. Подул ветер и в приподнявшемся на короткое время тумане видны самолеты на окраине аэродрома. Все шесть!