Инспектор
бомбардировочной и резервной авиации Инспекции ВВС КА при заместителе
Наркома СССР. Москва
В ноябре 1942 года
мы приземлились на аэродроме Мурмаши. Там базировался истребительный
полк на «Харрикейнах». В постоянной готовности находилось дежурное
звено. Я поговорил с одним из летчиков этого звена - Овечкиным, выяснил,
что он до сих пор в боях не участвовал, сделал всего несколько вылетов
на «Харрикейне» для ознакомления с районом полетов. Тут появилось звено
пикирующих бомбардировщиков Ju-87 и стало разворачиваться на ГЭС.
Дежурные самолеты пошли на взлет, а мне, как старшему по званию и опыту
пришлось взять на себя наведение истребителей на противника. Дело в том,
что в этот день все руководство полка находилось на совещании в
Мурманске. Пока отбомбился в воду первый самолет, я по радио завел
Овечкина вдоль скалистого берега так, что он оказался в хвосте второго
Ю-87, выходившего из атаки, и залпом из всех пулеметов расстрелял его
почти в упор. Третий бомбардировщик тут же прекратил заход на цель, и
немцы скрылись на западе.
Вернулся в Москву
через месяц, поехал в «дом на набережной», открыл дверь ключом, который
мне оставил Василий. В квартире никого не оказалось. Я первым делом как
следует отмылся в горячей ванной, одел халат и тут услышал голоса в
прихожей. Выглянул - стоят две молодых дамы роскошно одетых, смотрят на
меня удивленно. Одна спрашивает:
- Вы кто?
- А вы кто?
- Я Джугашвили, -
отвечает одна.
Тут вторая
засмеялась:
- Мы артистки.
- Вижу, что
артистки...
- А вы, наверное,
Никишин?
Оказывается, Василий
их предупредил обо мне, когда выселял из квартиры нашу команду. Я быстро
переоделся, отдал ключи, подхватил свой чемоданчик, летные вещи и
отправился в штаб ВВС на Пироговке 23. Здесь рядом с рабочим кабинетом в
комнатке без окон поставили несколько раскладушек, где я и ночевал до
весны 1945 года.
Кстати, штаб ВВС
расположился здесь, по-моему, с 1940 года. Раньше он находился на улице
Разина.
Фронтовой
бомбардировщик Ту-2 только пошел в серийное производство, и Василий
Сталин затребовал с казанского авиазавода один самолет для себя. Я как
раз был на Центральном аэродроме, когда увидел заходящий на посадку
Ту-2. Всегда, когда в поле зрения появлялся новый для меня тип самолета,
я не мог побороть желание освоить его. Подошел к экипажу, представился и
попросил пилота показать оборудование кабины, расспросил об особенностях
пилотирования. После этого командир экипажа пошел докладывать в штаб по
телефону о своем прибытии, а я занял его место, взлетел и сделал
несколько кругов над аэродромом. В это время на поле в автомашине
примчался Василий:
- Кто в воздухе?
- Какой-то Никишин,
- ответил растерянный пилот.
- Ну, тогда ладно, -
Он дождался моей посадки: - Как машина?
- Машина хорошая, но
не для тебя, Василий.
На мой взгляд
Василий Сталин был от природы прекрасным летчиком-истребителем, но
качеств, необходимых для бомбардировщика, ему недоставало. Жизнь, к
слову, ему испортило окружение - масса подхалимов, которые спаивали
Василия и пользовались «дружбой», чтобы устроить свои дела.
Ту-2 оказался очень
неплохим фронтовым бомбардировщиком, но довольно долго доводился,
серийный выпуск ограничивался нехваткой двигателей М-82, и лишь к концу
войны на фронте появились полки, вооруженные этой техникой.
В конце 1942 года
В.Сталин направил меня вместе с летчиком Смирновым (Героем Советского
Союза), штурманом и техником в Оренбург, чтобы забрать с авиазавода два
опытных ночных ближних бомбардировщика (БНН)
конструкции Яковлева и перегнать их в Москву для показа высшему
руководству.
В это время моя
семья - жена с двумя детьми в эвакуации жили у тестя в Баймаке под
Магнитогорском. Они там бедствовали, у сына уже началась цинга. Я
получил разрешение Василия заодно вывезти семью в Москву, поэтому
захватил кое-что из продуктов, а главное - в летной столовой в Оренбурге
раздобыл буханку белого хлеба. Получили самолеты (они были на лыжах),
заводские механики их подготовили, прогрели двигатели. После взлета мой
товарищ со штурманом взял курс на Москву, а я с техником на борту - на
Магнитогорск. Рядом с Баймаком располагался крохотный полевой аэродром,
и когда я к нему подошел, то обнаружил, что все занесено глубоким
снегом. Как же по таким сугробам потом в город добираться? Уже
смеркалось, на пустынных улицах зажглись фонари. Выполнив разворот над
городом, я сел на хорошо укатанную широкую улицу по названию Смычка,
подрулил к третьему дому с края, заглушил моторы, вместе с техником
зачехлил самолет. Заглянул в окно: жена что-то готовит у плиты.
Оказывается, услышав шум самолета, она сказала детям: «Папа прилетел -
по почерку узнаю». Конечно, они обрадовались, я продукты стал доставать
и остолбенел: белого хлеба в мешке не оказалось, его кто-то из
оренбургской заводской бригады у меня вытащил. Очень голодно тогда было
везде.
За два дня мы
собрались и в пасмурный день вылетели в Москву. Сначала сын сидел у меня
на коленях, но по мере приближения к Уральскому хребту облачность
прижимала нас все ниже, и я отправил его к жене в закабинный отсек. Горы
были полностью закрыты туманом и облаками, и в какой-то момент прямо
перед самолетом появилась расщелина в скалах, сквозь которую я смог
проскочить только с резким креном. Еще успел подумать: «Хорошо, если
сразу все насмерть разобьемся». Техник сидел на правом сиденье, все
видел, но промолчал.
Ближе к вечеру у
Волги я нашел аэродром, как потом оказалось – морской авиации, и сел,
так как дальше из-за погоды лететь было вообще невозможно. Подбежал
дежурный по аэродрому, раскричался: «Улетайте, тут холера! Здесь
запрещено садиться, это морской аэродром!» Пришлось достать свое
удостоверение инспекции ВВС за подписью В.Сталина с требованием ко всем
должностным лицам «выполнять все указания». Нам выделили землянку,
накормили. Через два дня вылетели в Москву, и прибыл я туда даже раньше
своего напарника, поскольку он из-за плохой погоды попал в аварию:
врезался в телеграфные провода и разбил самолет. С Центрального
аэродрома я отвез семью к отцу в Лианозово, а сам вернулся на свою
раскладушку в 23-м доме.
Позже оба БНН
передали на Чкаловский аэродром для испытаний, но ночного
бомбардировщика для замены По-2 из них так и не получилось.
Вскоре Инспекция ВВС КА была
расформирована, не в последнюю очередь из-за скандалов, постоянно
случавшихся с Василием Сталиным. Одновременно создавалось Главное
Управление боевой подготовки фронтовой авиации ВВС КА, в его состав был
включен и я.
Известен позже как Як-6 в варианте бомбардировщика
